Неточные совпадения
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или
не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать
не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или
не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем,
осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или
не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или
не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству
людей или совершать их?
Насилие всегда, в лучшем случае, если оно
не преследует одних личных целей
людей, находящихся во власти, отрицает и
осуждает в одной неподвижной форме закона то, что большею частью уже гораздо прежде отрицалось и осуждалось общественным мнением, но с тою разницею, что, тогда как общественное мнение отрицает и
осуждает все поступки, противные нравственному закону, захватывая поэтому в свое осуждение самые разнообразные положения, закон, поддерживаемый насилием,
осуждает и преследует только известный, очень узкий ряд поступков, этим самым как бы оправдывая все поступки такого же порядка,
не вошедшие в его определение.
И оно отрицает и
осуждает всякого рода проявления корыстолюбия, —
не только приобретение чужой собственности насилием, обманом, хитростью, но и жестокое пользование ею;
осуждает всякого рода распутство, будь то блуд с наложницей, невольницей, разведенной женой и даже своей;
осуждает всякую жестокость, выражающуюся в побоях, в дурном содержании, в убийстве
не только
людей, но и животных.
Так,
человек, совершив под влиянием страсти поступок, противный сознанной истине, остается все-таки свободным в признании или непризнании ее, т. е. может,
не признавая истину, считать свой поступок необходимым и оправдывать себя в совершении его, и может, признавая истину, считать свой поступок дурным и
осуждать себя в нем.
Точно так же и
человек,
не выдержавший жара и,
не спасши своего товарища, выбежавший из горящего дома, остается свободным (признавая истину о том, что
человек с опасностью своей жизни должен служить чужим жизням) считать свой поступок дурным и потому
осуждать себя за него; или (
не признавая эту истину) считать свой поступок естественным, необходимым и оправдывать себя в нем.
Она разволновалась, так что даже на щеках у нее выступил легкий румянец, и с увлечением говорила о том, будет ли прилично, если она благословит Алешу образом; ведь она старшая сестра и заменяет ему мать; и она все старалась убедить своего печального брата, что надо сыграть свадьбу как следует, торжественно и весело, чтобы
не осудили люди.
Неточные совпадения
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также
не осуждать,
не спорить, а сколько возможно понять то дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие
люди. С тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле выборов он предполагал и искал серьезного значения.
Опершись на плотину, Ленский // Давно нетерпеливо ждал; // Меж тем, механик деревенский, // Зарецкий жернов
осуждал. // Идет Онегин с извиненьем. // «Но где же, — молвил с изумленьем // Зарецкий, — где ваш секундант?» // В дуэлях классик и педант, // Любил методу он из чувства, // И
человека растянуть // Он позволял —
не как-нибудь, // Но в строгих правилах искусства, // По всем преданьям старины // (Что похвалить мы в нем должны).
— Я, может, на себя еще наклепал, — мрачно заметил он, как бы в задумчивости, — может, я еще
человек, а
не вошь, и поторопился себя
осудить… Я еще поборюсь.
Кабанова. Ты
не осуждай постарше себя! Они больше твоего знают. У старых
людей на все приметы есть. Старый
человек на ветер слова
не скажет.
Он враг всех излияний; многие его даже
осуждают за такую твердость его нрава и видят в ней признак гордости или бесчувствия; но подобных ему
людей не приходится мерить обыкновенным аршином,
не правда ли?