Неточные совпадения
Есть замечательное малоизвестное огромное сочинение («Unparteiische Kirchen und Ketzer-Historie», 1729 г.) Готфрида Арнольда, трактующего прямо об этом предмете и показывающего всю незаконность, произвольность, бессмысленность и жестокость употребления слова «ересь»
в смысле отвержения. Книга эта есть попытка описания истории христианства
в форме истории ересей.
Сущность всякого религиозного учения — не
в желании символического выражения сил природы, не
в страхе перед ними, не
в потребности к чудесному и не во внешних
формах ее проявления, как это думают люди науки. Сущность религии
в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество,
в ином, чем прежнее, определении
смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся будущая деятельность человечества.
Все эти разнообразные
формы жизни основаны на одном представлении о том, что жизнь личности не есть достаточная цель жизни, что
смысл жизни может быть найден только
в совокупности личностей.]
Сущность общественного жизнепонимания состоит
в перенесении
смысла своей личной жизни
в жизнь совокупности личностей: племени, семьи, рода, государства. Перенесение это совершалось и совершается легко и естественно
в первых своих
формах,
в перенесении
смысла жизни из своей личности
в племя, семью. Перенесение же
в род или народ уже труднее и требует особенного воспитания для этого; перенесение же сознания
в государство уже составляет предел такого перенесения.
Жизнепонимание общественное входило
в сознание людей веками, тысячелетиями, проходило через разные
формы и теперь уже взошло для человечества
в область бессознательного, передаваемого наследственностью, воспитанием и привычкой; и потому оно кажется нам естественным. Но 5000 лет тому назад оно казалось людям столь же неестественным и страшным, как им теперь кажется учение христианское
в его настоящем
смысле.
Неточные совпадения
— Совершенно ясно, что культура погибает, потому что люди привыкли жить за счет чужой силы и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения и действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания человека облегчить труд, но она стала его второй природой и уже не только приняла отвратительные
формы, но
в корне подрывает глубокий
смысл труда, его поэзию.
И чем более он всматривался
в соединение несоединимых
форм птиц, зверей, геометрических фигур, тем более требовательно возникало желание разрушить все эти фигуры, найти
смысл, скрытый
в их угрюмой фантастике.
От этого, бросая
в горячем споре бомбу
в лагерь неуступчивой старины,
в деспотизм своеволия, жадность плантаторов, отыскивая
в людях людей, исповедуя и проповедуя человечность, он добродушно и снисходительно воевал с бабушкой, видя, что под старыми, заученными правилами таился здравый
смысл и житейская мудрость и лежали семена тех начал, что безусловно присвоивала себе новая жизнь, но что было только завалено уродливыми
формами и наростами
в старой.
Не будет греховных
форм эксплуатации человека человеком, не будет классов
в том
смысле,
в каком они созданы капиталистическим строем.
Оно проникало не только
в отношения между поместным дворянством и подневольною массою — к ним,
в тесном
смысле, и прилагался этот термин, — но и во все вообще
формы общежития, одинаково втягивая все сословия (привилегированные и непривилегированные)
в омут унизительного бесправия, всевозможных изворотов лукавства и страха перед перспективою быть ежечасно раздавленным.