Неточные совпадения
Василий Андреич послушался и пустил лошадь, как велел Никита. Они
ехали так довольно долго. Иногда они выезжали
на оголенные зеленя, и
сани гремели по колчам мерзлой земли. Иногда выезжали
на жнивье, то
на озимое, то
на яровое, по которым из-под снега виднелись мотавшиеся от ветра полыни и соломины; иногда въезжали в глубокий и везде одинаково белый, ровный снег, сверху которого уже ничего не было видно.
— Кто
едет? — крикнул этот человек, останавливая лошадь, и, тотчас же узнав Василия Андреича, схватился за оглоблю и, перебирая по ней руками, дошел до
саней и сел
на облучок.
Время полной распутицы еще не наступило; но не было уже никакой возможности
ехать на санях: снег, подогреваемый сверху мартовским солнцем, снизу — отходившей землею, заметно осаживался; дорога не держала копыта лошадей; темно-бурый цвет резко уже отделил ее от полей, покрытых тонкою ледяною коркой, сквозь которую проламывались черные засохшие стебли прошлогодних растений.
Неточные совпадения
Это он почувствовал при одном виде Игната и лошадей; но когда он надел привезенный ему тулуп, сел закутавшись в
сани и
поехал, раздумывая о предстоящих распоряжениях в деревне и поглядывая
на пристяжную, бывшую верховою, Донскую, надорванную, но лихую лошадь, он совершенно иначе стал понимать то, что с ним случилось.
У подъезда гостиницы стояло две тройки. Дуняшу усаживал в
сани седоусый военный, толпилось еще человек пять солидных людей. Подъехала
на сером рысаке Марина. Подождав, когда тройки уехали, Самгин тоже решил
ехать на вокзал, кстати и позавтракать там.
На Театральной площади, сказав извозчику адрес и не останавливая его, Митрофанов выпрыгнул из
саней. Самгин
поехал дальше, чувствуя себя физически больным и как бы внутренне ослепшим, не способным видеть свои мысли. Голова тупо болела.
— Здравствуй, — сказала она тихо и безрадостно, в темных глазах ее Клим заметил только усталость. Целуя руку ее, он пытливо взглянул
на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна. В
сани извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный встречей и растерявшийся,
поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
Дороги до церкви не было ни
на колесах ни
на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами, надел сверху шинель и
поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу, к церкви.