Неточные совпадения
Опять прикосновение руки, и опять молодой царь очнулся еще в новом месте. Место это была камера мирового судьи. Мировой судья — жирный, плешивый человек, с висящим двойным подбородком, в цепи, только что встал и читал громким голосом свое решение. Толпа мужиков стояла за решеткой. Оборванная женщина
сидела на лавочке и
не встала. Сторож толкнул ее.
Неточные совпадения
Там высунулась из воды голова буйвола; там бедный и давно
не бритый китаец, под плетеной шляпой, тащит, обливаясь потом, ношу; там несколько их
сидят около походной
лавочки или в своих магазинах,
на пятках, в кружок и уплетают двумя палочками вареный рис, держа чашку у самого рта, и время от времени достают из другой чашки, с темною жидкостью, этими же палочками необыкновенно ловко какие-то кусочки и едят.
— В Пассаж! — сказала дама в трауре, только теперь она была уже
не в трауре: яркое розовое платье, розовая шляпа, белая мантилья, в руке букет. Ехала она
не одна с Мосоловым; Мосолов с Никитиным
сидели на передней
лавочке коляски,
на козлах торчал еще третий юноша; а рядом с дамою
сидел мужчина лет тридцати. Сколько лет было даме? Неужели 25, как она говорила, а
не 20? Но это дело ее совести, если прибавляет.
И вот мы опять едем тем же проселком; открывается знакомый бор и гора, покрытая орешником, а тут и брод через реку, этот брод, приводивший меня двадцать лет тому назад в восторг, — вода брызжет, мелкие камни хрустят, кучера кричат, лошади упираются… ну вот и село, и дом священника, где он
сиживал на лавочке в буром подряснике, простодушный, добрый, рыжеватый, вечно в поту, всегда что-нибудь прикусывавший и постоянно одержимый икотой; вот и канцелярия, где земский Василий Епифанов, никогда
не бывавший трезвым, писал свои отчеты, скорчившись над бумагой и держа перо у самого конца, круто подогнувши третий палец под него.
Ванька
не только из грамоты ничему
не выучился, но даже, что и знал прежде, забыл; зато —
сидеть на лавочке за воротами и играть
на балалайке какие угодно песни, когда горничные выбегут в сумерки из домов, — это он умел!
— Вот, брат, штука: месяц тому назад я в нее снегом швырял,
не нравилась мне она, а теперь
сидишь на лавочке, прижмешься к ней — никого нет дороже!