Люди представляются себе и другим не тем, что они на самом деле — просто людьми, а представляются себе и другим кто дворянином, кто купцом, кто губернатором, кто судьей, кто офицером, кто царем, кто министром, кто солдатом. И все эти люди считают своей главной обязанностью не то, что нужно делать каждому человеку, а то, что нужно делать дворянину, купцу, губернатору, судье, офицеру, царю, министру, солдату.
Неточные совпадения
28) Усилия самоотречения, смирения и правдивости, уничтожая в
человеке препятствия к соединению любовью его души с другими существами и богом, дают ему всегда доступное ему благо, и потому то, что
представляется человеку злом, есть только указание того, что
человек ложно понимает свою жизнь и не делает того, что дает ему свойственное ему благо. Зла нет.
29) Точно так же и то, что
представляется человеку смертью, есть только для тех
людей, которые полагают свою жизнь во времени. Для
людей же, понимающих жизнь в том, в чем она действительно заключается, в усилии, совершаемом
человеком в настоящем для освобождения себя от всего того, что препятствует его соединению с богом и другими существами, нет и не может быть смерти.
Главное средство борьбы с похотью — это сознание
человеком своей духовности. Стоит
человеку вспомнить, кто он, для того, чтобы половая страсть
представилась ему тем, что она и есть: унизительным животным свойством.
Среди
людей богатых, где дети
представляются или помехою для наслаждения, или несчастной случайностью, или своего рода наслаждением, когда их рождается вперед определенное количество, дети эти воспитываются не в виду тех задач человеческой жизни, которые предстоят им, как разумным и любящим существам, а только в виду тех удовольствий, которые они могут доставить родителям.
И вот, несмотря на это,
люди толкуют об ее продаже, и действительно, в наш продажный век земля
представляется на рынок для оценки и для так называемой продажи. Но продажа земли, созданной небесным творцом, является дикой нелепостью. Земля может принадлежать только всемогущему богу и всем сынам человеческим, работающим на ней, или тем, кто будет на ней работать.
Если в старину, когда каждый народ подчинялся одной неограниченной власти своего верховного обоготворяемого владыки и
представлялся сам себе как бы островом среди постоянно стремящегося залить его океана, если тогда патриотизм и имел смысл и
представлялся добрым делом, то в наше время, когда пережитое уже народами чувство требует от
людей прямо противоположного тому, чего требует их разум, нравственное чувство, религия — признания равенства и братства всех
людей, патриотизм не может
представляться не чем иным, как только самым грубым суеверием.
То, что
представлялось прежде хорошим и высоким — любовь к отечеству, к своему народу, к своему государству, служение им в ущерб благу других
людей, военные подвиги, — всё это
представляется христианину уже не высоким и прекрасным, а, напротив, низким и дурным.
Для
людей же, не принадлежащих ни к тем, ни к другим, рассуждения эти не могут не
представляться удивительными уже по одному тому, что по точно таким же рассуждениям, по которым правители уверены, что полезно убить, если не всех, то многих революционеров, революционеры уверены, что полезно убить если не всех, то многих правителей.
Отречение от животного блага ради духовного есть последствие изменения сознания, то есть
человек, признававший себя прежде только животным, начинает признавать себя духовным существом. Если это изменение сознания совершилось, то то, что
представлялось прежде лишением, страданием,
представляется уже не лишением и страданием, а только естественным предпочтением лучшего худшему.
Чем глубже спускается
человек в самого себя и чем ничтожнее он
представляется себе, тем выше он поднимается к богу.
Мы спокойно считаем вселенную за великую, непонятную случайность; судя по внешнему виду, она довольно ясно
представляется нам громадным загоном для скота или рабочим домом, обширными кухнями с обеденными столами, за которыми находят себе место только благоразумные
люди.
Страдания и смерть
представляются человеку злом только тогда, когда он закон своего плотского, животного существования принимает за закон своей жизни.
Всё в жизни кажется очень простым; всё связно, одного порядка и объясняется одно другим. Смерть же
представляется чем-то совершенно особенным, нарушающим всё простое, ясное и понятное в жизни. И поэтому
люди большей частью стараются не думать о смерти. Это большая ошибка. Напротив, надо свести жизнь со смертью так, чтобы жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти, и смерть — часть ясности, простоты и понятности жизни.
Под влиянием такого опьянения — одинаково власти и подобострастия —
люди представляются себе и другим уже не тем, что они есть в действительности, — людьми, а особенными, условными существами: дворянами, купцами, губернаторами, судьями, офицерами, царями, министрами, солдатами, подлежащими уже не обыкновенным человеческим обязанностям, а прежде всего и предпочтительно перед человеческими — дворянским, купеческим, губернаторским, судейским, офицерским, царским, министерским, солдатским обязанностям.