Неточные совпадения
28) Усилия самоотречения, смирения и правдивости, уничтожая в человеке препятствия к соединению любовью его души с другими существами и богом, дают ему всегда доступное ему благо, и потому
то, что представляется человеку
злом, есть только указание
того, что человек ложно понимает свою жизнь и не делает
того, что дает ему свойственное ему благо.
Зла нет.
Кто соединен с богом,
тот не может бояться бога. Бог не может сделать
зло самому себе.
Кто-то сказал мне, что в каждом человеке есть много и очень хорошего, братского, любовного и много очень дурного, жестокого, небратского, нелюбовного и что потому, как он расположен, один и
тот же человек бывает иногда добрым, как ангел, а иногда
злым, как черт. И это совершенная правда.
Жалость ко всему живому нужнее всего для
того, чтобы подвигаться в добродетели. Кто жалостлив,
тот и не обидит, и не оскорбит, и простит. Добрый человек не может быть нежалостлив. А если человек несправедлив и
зол,
то такой человек наверное нежалостлив. Без жалости ко всему живому не может быть добродетели.
Пчеле, чтобы жить по своему закону, надо летать, змее ползать, рыбе плавать, а человеку любить. И потому, если человек, вместо
того чтобы любить людей, делает
зло людям, он поступает так же странно, как если бы птица стала плавать, а рыба — летать.
Точно так же и человек несчастен не тогда, когда он не может осилить медведя, или льва, или
злых людей, а тогда, когда он теряет
то, что ему дано самого дорогого — свою духовную природу, свою способность любить.
«Соблазнам должно прийти в мир», — сказал Христос. Я думаю, что смысл этого изречения
тот, что познание истины недостаточно для
того, чтобы отвратить людей от
зла и привлечь к добру. Для
того, чтобы большинство людей узнало истину, им необходимо, благодаря грехам, соблазнам и суевериям, быть доведенными до последней степени заблуждения и вытекающего из заблуждения страдания.
С
тех пор как есть люди, разумные существа, они различали добро от
зла и пользовались
тем, что до них в этом различении сделали люди, — боролись со
злом, искали истинный наилучший путь и медленно, но неотступно подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь, становились перед людьми различные соблазны, суеверия и ложные учения, говорившие людям, что этого не нужно делать, что не нужно ничего искать, что им и так хорошо и нужно жить, как живется.
Никто никогда не напивался и не накуривался для
того, чтобы делать хорошее дело: работать, обдумать вопрос, ходить за больным, молиться богу. Большинство же
злых дел делаются в пьяном виде.
Человек боится смерти и подлежит ей. Человек, не знающий добра и
зла, кажется счастливее, но он неудержимо стремится к этому познанию. Человек любит праздность и удовлетворение похотей без страданий, и вместе с
тем только труд и страдания дают жизнь ему и его роду.
Одна из самых обычных и важных ошибок, которые делают люди в своих суждениях,
та, что люди считают хорошим
то, что любят. Люди любят богатство и потому, хотя, казалось бы, очевидно
зло богатства, стараются уверить себя, что оно хорошо.
С какими усилиями и грехами наживается и бережется богатство! А между
тем только одну радость можем мы получить от нажитого богатства. Радость эта в
том, чтоб, поняв всё
зло богатства, отказаться от него.
Чем выше считает себя человек,
тем он легче держит
зло на людей. Чем человек смиреннее,
тем он добрее и меньше сердится.
Но если я сам твердо знаю, в чем добро и
зло, понимаю, что
зло для меня только
то дурное дело, если я сам его сделаю, — если я знаю это,
то никакой
злой человек не может повредить мне.
— А что такое вор и мошенник? Ведь это человек заблудший. А такого человека жалеть надо, а не сердиться на него. Если ты можешь,
то убеди его в
том, что для него самого нехорошо так жить, как он живет, и он перестанет делать
зло. А если он еще не понимает этого,
то не удивительно, что он дурно живет.
Чем человек умнее и добрее,
тем больше он видит добра в людях, а чем глупее и
злее,
тем больше он видит недостатков в других.
Главное же — прощением: есть только одно средство не ненавидеть
тех, которые делают нам
зло и обиды, — это делать им добро; если и не переменишь, их,
то зато себя обуздаешь.
Самое лучшее на свете питье это
то, когда у человека
злое слово уже во рту, а он не выпустил, а проглотил его.
Пусть не делает
зла другому
тот, кто не хочет жить в печали и горести.
Капля за каплей наполняется ведро; так и человек становится полон
зла, хотя бы он собирал его понемногу, если он позволяет себе сердиться на людей.
Зло возвращается на
того, кто его сделал, так же как пыль, брошенная против ветра.
В индийском законе сказано так: как верно
то, что зимою бывает холодно, а летом тепло, так же верно и
то, что
злому человеку бывает дурно, а доброму хорошо. Пусть никто не входит в ссору, хотя бы он и был обижен и страдал, пусть не оскорбляет никого ни делом, ни словом, ни мыслью. Всё это лишает человека истинного блага.
Если я знаю теперь, что гнев мой — это
зло для души моей,
то я знаю еще и
то, что приводит меня к этому
злу.
И потому одно, что мы можем делать и для своего блага, и для блага всех людей, это
то, чтобы уничтожить в себе этот источник
зла, от которого страдают люди.
Христос открыл людям
то, что разделение между своими и чужими народами есть обман и
зло. И, познав это, христианин уже не может иметь чувство недоброжелательства к чужим народам, не может оправдывать, как он прежде делал, жестокие поступки против чужих народов
тем, что другие народы хуже его народа. Христианин не может не знать
того, что разделение его с другими народами есть
зло, что разделение — это соблазн, и потому не может уже, как он делал это прежде, сознательно служить этому соблазну.
Казалось бы, как несомненно ясно, что так как все люди каждый по-своему определяют
зло,
то противление предполагаемому различными людьми
злу злом может только увеличить, а не уменьшить
зло. Если
то, что делает Петр, считается Иваном
злом, и он считает себя вправе делать
зло Петру,
то на таком же основании и Петр может делать
зло Ивану, и
зло от этого может только увеличиться.
Учение о
том, что человек никогда не может и не должен делать насилия ради
того, что он считает добром, справедливо уже по одному
тому, что
то, чтò считается добром и
злом, не одно и
то же для всех людей.
То, что один человек считает
злом, есть
зло сомнительное (другие считают его добром); насилие же, которое он совершает во имя уничтожения этого
зла — побои, увечья, лишение свободы, смерть — уже наверное
зло.
На вопрос о
том, как разрешить постоянные между людьми споры о
том, чтò добро и чтò
зло, учение Христа отвечает
тем, что так как человек не может несомненно определить
зло,
то он и не должен стараться
злом насилия побеждать
то, что он считает
злом.
Всякий человек знает, что всякое насилие
зло. И вот, чтобы отучить людей от насилия, мы ничего лучше не можем придумать, как
то, что мы, люди, требующие к себе высшего уважения, делаем для этой дели самые жестокие насилия: тюрьмы, казни.
Но вижу в этом только
то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на
то, что закон их высшей человеческой природы открыт им, всё еще продолжая жить по закону животной природы, этим лишают себя самого действительного средства самозащиты: воздаяния добром за
зло, которым они могли бы пользоваться, если бы следовали не животному закону насилия, а человеческому закону любви.
Так что человек, рассуждающий о жизни, не может не видеть, что причина
зла людей никак не лежит в воображаемом разбойнике, а в заблуждениях людей, из которых одно из самых жестоких состоит в
том, чтобы во имя воображаемого
зла совершать действительное.
Не один Христос, но все мудрецы мира, и брамины, и буддисты, и таосисты, и мудрецы греческие, учили
тому, что разумным людям надо не
злом, а добром платить за
зло. Но
те люди, которые сами живут насилием, говорят, что этого нельзя, что от этого жизнь будет не лучше, а хуже. И они правы для себя, но не для насилуемых. В мирском отношении для них действительно будет хуже, но для всех будет лучше.
Для получения ответа на этот вопрос раскройте историю любого народа и прочтите описание одного из
тех ста тысяч сражений, которые вели люди в угоду закона борьбы. На этих войнах убито несколько миллиардов людей, так что в каждом из
тех сражений загублено больше жизней, перенесено больше страданий, чем бы их накопилось веками по причине непротивления
злу.
Заблуждение о
том, что одни люди могут насилием устраивать жизнь других людей,
тем особенно вредно, что люди, подпавшие этому заблуждению, перестают различать добро от
зла. Если можно для хорошего устройства забирать людей в солдаты и велеть им убивать братьев,
то нет уже ничего недолжного, всё можно.
Учение о непротивлении
злу насилием не есть какой-либо новый закон, а есть только указание на неправильно допускаемое людьми отступление от закона любви, есть только указание на
то, что всякое допущение насилия против ближнего, во имя ли возмездия и предполагаемого избавления себя или ближнего от
зла, несовместимо с любовью.
Слова эти великие. Для
того, чтобы человеку не пришлось ненавидеть людей и делать им
зло только потому, что они живут в отмежеванной от нашей части земли и признают над собой власть
тех, а не других людей, всякому человеку надо помнить, что границы земельные и разные власти — это дела людские, а что перед богом мы все жители одной и
той же земли и все под высшей властью не людской, а закона божьего.
Странно! Человек возмущается
злом, исходящим извне, от других, —
тем, чего устранить он не может, а не борется с своим собственным
злом, хотя это всегда в его власти.
Можно жить по Христу и можно жить по сатане. Жить по Христу значит жить по-человечески, любить людей, делать добро и за
зло воздавать добром. Жить по сатане значит жить по-звериному, любить только себя и за
зло воздавать
злом. Чем больше мы будем стараться жить по Христу,
тем больше будет любви и счастья между людьми. Чем больше мы будем жить по сатане,
тем жизнь наша будет бедственнее.
Если же я не могу этого сделать, потому что я сам заблудший грешник,
то это не значит
то, что я должен быть зверем и, делая
зло, оправдывать себя.
Замечательно
то, что в учении Христа в особенности претит людям, не понимающим его, упоминание о непротивлении
злу насилием. Упоминание это особенно неприятно им, потому что оно прямо требует
того, что нарушает весь привычный порядок их жизни. И потому люди, не желающие изменить привычный порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных условий любви, называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют или просто отрицают.
Всякий мирской человек, читая евангелие, в глубине души знает, что по этому учению нельзя ни под каким предлогом: ни ради возмездия, ни ради защиты, ни ради спасения другого, делать
зло ближнему, и что поэтому, если он желает оставаться христианином, ему надо одно из двух: или переменить всю свою жизнь, которая держится на насилии,
то есть на делании
зла ближнему, или скрыть как-нибудь от самого себя
то, чего требует учение Христа.
То же самое говорят люди, когда возмущаются на
то, что нельзя ни в каком случае употреблять насилие и воздавать
злом за
зло.
В животном существе
зло вызывает
зло, и животное, не имея никакой возможности удержаться от вызванного в нем
зла, старается отплатить
злом за
зло, не видя
того, что
зло неизбежно увеличивает
зло.
Человек же, имея разум, не может не видеть
того, что
зло только увеличивает
зло, и потому должен бы удерживаться от воздаяния
злом за
зло, но часто животная природа человека берет верх над разумной природой, и человек
тот самый разум, который должен бы был удержать его от воздаяния
злом за
зло, употребляет на оправдания совершаемого им
зла, называя это
зло возмездием, наказанием.
Люди говорят, что можно воздавать
злом за
зло для
того, чтобы исправлять людей. Это неправда. Люди обманывают себя. Люди платят
злом за
зло не для
того, чтобы исправлять людей, а для
того, чтобы мстить. Исправлять
зло нельзя
тем, чтобы делать
зло.
То, что делает животное,
то, что делает ребенок, дурачок и иногда человек взрослый под влиянием боли и раздражения,
то есть огрызается и хочет сделать больно
тому, кто ему сделал больно, это признается законным правом людей, называющих себя правителями. Разумный человек не может не понимать
того, что всякое
зло уничтожается противным ему добром, как огонь водой, и вдруг делает прямо противоположное
тому, что говорит ему разум. И закон, будто бы произведение мудрости людей [?], говорит ему, что так и надо.
Суеверие о
том, что наказанием можно уничтожить
зло,
тем особенно вредно, что люди, делая поэтому
зло, считают его не только позволенным, но благодетельным.
Люди по злости, по желанию выместить обиду, по ложному представлению об ограждении себя, делают
зло, а потом, чтобы оправдаться, уверяют людей и себя, что они делают это только для
того, чтобы исправить
того, кто сделал им
зло.
Когда ребенок бьет пол, о который он ударился, — это очень ненужно, но понятно, как понятно
то, что человек прыгает, когда он больно зашибся. Понятно также, что если человека ударили,
то он первую минуту замахнется или ударит
того, кто его ударил. Но делать
зло человеку обдуманно, потому что человек сделал
зло когда-то прежде, и уверять себя, что это так надо, значит совсем отказаться от разума.
Медведя убивают
тем, что над корытом меда вешают на веревке тяжелую колоду. Медведь отталкивает колоду, чтобы есть мед. Колода возвращается и ударяет его. Медведь сердится и сильнее толкает колоду — она сильнее бьет его. И это продолжается до
тех пор, пока колода не убивает медведя. Люди делают
то же, когда
злом платят за
зло людям. Неужели люди не могут быть разумнее медведя?
Люди — разумные существа, и потому они должны бы видеть, что месть не может уничтожить
зла, должны бы видеть, что избавление от
зла — только в
том, что противно
злу: в любви, а никак не в мести, как бы она ни называлась. Но люди не видят этого: они верят в возмездие.