Неточные совпадения
Пока мы не познали, что в нас, какая нам польза знать, что вне нас? Да и можно
ли, не познав себя, познать мир?
Может ли тот, кто слеп дома,
быть зрячим в гостях?
Ты хочешь доставить как можно большее удовольствие твоему телу. Но долго
ли будет жить твое тело? Заботиться о благе тела — это всё равно, что строить себе дом на льду. Какая радость
может быть в такой жизни, какое спокойствие? Не опасаешься
ли ты постоянно, что рано или поздно лед растает — рано или поздно придется тебе оставить смертное твое тело.
Несправедливо брать от людей больше того труда, какой даешь им. Но так как никак нельзя взвесить, больше
ли ты даешь людям или берешь от них, и, кроме того, всякий час ты
можешь обессилеть, заболеть, и придется брать, а не давать, то, пока
есть силы, старайся работать на людей как можно больше, а брать от них работы как можно меньше.
А едва
ли какая-нибудь из тех дурных наклонностей, за которые мы наказываем ребенка,
может быть так вредна для него, как та дурная наклонность, которую мы внушаем ему нашим наказанием его. «Меня наказывают, стало
быть наказывать хорошо», — говорит себе ребенок и при первом случае применяет это к делу.
А корень всех вопросов в том, чтò люди считают пустой болтовней, потому что все эти вопросы, от вопроса борьбы капитала и труда до вопроса народностей и отношений церкви и государства, всё это вопросы о том,
есть ли случаи, когда человек
может и должен делать зло ближнему, или случаев таких нет и не
может быть для разумного человека.
Трудно различить, служишь
ли ты людям для души, для бога или для похвалы от них. Поверка одна: если делаешь дело которое считаешь добрым, спроси себя,
будешь ли делать то же, если знаешь вперед, что никто никогда не узнает о том, что ты делаешь. Если ответишь себе, что все-таки
будешь делать, тогда наверное
можешь знать: то, что делаешь, — делаешь для души, для бога.
Работнику сам хозяин задал дело. И вдруг приходит чужой человек и говорит ему, чтобы он бросил хозяйское дело и делал бы совсем противное тому, что приказал хозяин, чтобы даже испортил начатое хозяйское дело. Не правда
ли, надо, чтоб работник
был совсем сумасшедший человек для того, чтобы, зная то, что он весь во власти хозяина и что хозяин
может всякую минуту потребовать его к себе, чтобы, зная всё это, работник бы согласился делать всё то противное воле хозяина, что велит этот чужой человек.
Говорят, истинно верующие составляют церковь.
Есть ли эти истинно верующие, или нет их, мы не
можем знать. Каждый из нас желал бы
быть таким истинно верующим и каждый старается
быть им; но никто не должен говорить ни про себя, ни про тех, которые верят так же, как он, что они одни истинно верующие, потому что если они
могут сказать про себя, что они истинно верующие, то точно то же
могут сказать и другие.
Человек самый важный тот, с кем в эту настоящую минуту ты имеешь дело, потому что никогда не
можешь знать,
будешь ли еще иметь дело с каким-либо другим человеком.
Человек
может научиться читать и писать, но грамота не научит его, нужно
ли написать письмо другу или жалобу на того, кто обидел, или не нужно. Человек
может научиться музыке, но музыка не научит его, когда можно
петь или играть и когда этого не надо делать. Так и во всех делах. Только разум показывает нам то, что и когда надо делать и чего и когда не надо делать.
То, что время не
может быть необходимым условием всего существующего, доказывается тем, что мы сознаем в себе нечто не подлежащее времени: свою жизнь в настоящем. И потому вопрос о том,
есть ли или нет загробная жизнь,
есть, собственно, вопрос о том, что из двух реально: наше представление о времени или сознание нашей жизни в настоящем.
Какое бы ты ни делал дело,
будь готов всегда бросить его. Так и примеривайся, —
можешь ли отлепиться. Тогда только и делаешь хорошо то дело, которое делаешь.
Когда мы умираем, то с нами
может быть только одно из двух: или то, что мы считали собой, перейдет в другое отдельное существо, или мы перестанем
быть отдельными существами и сольемся с богом.
Будет ли то или другое — в обоих случаях нечего бояться.
Мы наверное знаем, что тело оставляется тем, что живило его, и перестает
быть отделенным от вещественного мира, соединяется с ним, когда в последние, предсмертные минуты духовное начало оставляет тело. О том же, переходит
ли духовное начало, дававшее жизнь телу, в другую, опять ограниченную, форму жизни или соединяется с тем безвременным, внепространственным началом, которое давало ему жизнь, мы ничего не знаем и не
можем знать.
Воля бога совершится во всяком случае,
буду ли я или не
буду исполнять ее; но от меня зависит
быть противником этой воли и лишить себя блага участия в ней, или
быть проводником ее, втянуть ее в себя, насколько она
может вместиться во мне в виде любви, и жить ею и испытывать ненарушимое благо.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно
есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина не
может их выдержать, не так
ли?
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так
ли бы надобно
было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не
могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Софья. Да скажите ж мне, пожалуйста, виноваты
ли они? Всякий
ли человек
может быть добродетелен?
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен
ли, богат
ли жених? Хороша
ли, богата
ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не
может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только
будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Вольнодумцы, конечно,
могут (под личною, впрочем, за сие ответственностью) полагать, что пред лицом законов естественных все равно, кованая
ли кольчуга или кургузая кучерская поддевка облекают начальника, но в глазах людей опытных и серьезных материя сия всегда
будет пользоваться особливым перед всеми другими предпочтением.