Неточные совпадения
Учение о том, что человек никогда не может и не должен делать
насилия ради того, что он считает добром, справедливо уже по одному тому, что то, чтò считается добром и
злом, не одно и то же для всех людей. То, что один человек считает
злом, есть
зло сомнительное (другие считают его добром);
насилие же, которое он совершает во имя уничтожения этого
зла — побои, увечья, лишение свободы, смерть — уже наверное
зло.
Главный вред суеверия устроительства жизни других людей
насилием в том, что как только человек допустил возможность совершить
насилие над одним человеком во имя блага многих, так нет пределов того
зла, которое может быть совершено во имя такого предположения. На таком же предположении основывались в прежние времена пытки, инквизиции, рабство, в в наше время суды, тюрьмы, казни, войны, от которых гибнут миллионы.
Всякий человек знает, что всякое
насилие зло. И вот, чтобы отучить людей от
насилия, мы ничего лучше не можем придумать, как то, что мы, люди, требующие к себе высшего уважения, делаем для этой дели самые жестокие
насилия: тюрьмы, казни.
Правители учат и говорят, что
насилие власти охраняет всех людей от
насилий и обид дурных людей, что как только
насилия властей прекратятся, так немедленно им на смену начнут
злые люди убивать и мучить добрых.
Но вижу в этом только то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на то, что закон их высшей человеческой природы открыт им, всё еще продолжая жить по закону животной природы, этим лишают себя самого действительного средства самозащиты: воздаяния добром за
зло, которым они могли бы пользоваться, если бы следовали не животному закону
насилия, а человеческому закону любви.
То
зло, от которого люди думают защититься
насилием, несравненно меньше того, которое они делают себе, защищаясь
насилием.
Не один Христос, но все мудрецы мира, и брамины, и буддисты, и таосисты, и мудрецы греческие, учили тому, что разумным людям надо не
злом, а добром платить за
зло. Но те люди, которые сами живут
насилием, говорят, что этого нельзя, что от этого жизнь будет не лучше, а хуже. И они правы для себя, но не для насилуемых. В мирском отношении для них действительно будет хуже, но для всех будет лучше.
Заблуждение о том, что одни люди могут
насилием устраивать жизнь других людей, тем особенно вредно, что люди, подпавшие этому заблуждению, перестают различать добро от
зла. Если можно для хорошего устройства забирать людей в солдаты и велеть им убивать братьев, то нет уже ничего недолжного, всё можно.
Всякий мирской человек, читая евангелие, в глубине души знает, что по этому учению нельзя ни под каким предлогом: ни ради возмездия, ни ради защиты, ни ради спасения другого, делать
зло ближнему, и что поэтому, если он желает оставаться христианином, ему надо одно из двух: или переменить всю свою жизнь, которая держится на
насилии, то есть на делании
зла ближнему, или скрыть как-нибудь от самого себя то, чего требует учение Христа.
То же самое говорят люди, когда возмущаются на то, что нельзя ни в каком случае употреблять
насилие и воздавать
злом за
зло.
Если бы мы только не были приучены с детства к тому, что можно
злом платить за
зло,
насилием заставлять человека делать то, чего мы хотим, то мы бы только удивлялись тому, как могут люди, как будто нарочно портя людей, приучать их к тому, что наказания и всякое
насилие могут быть на пользу. Мы наказываем ребенка, чтобы отучить его от делания дурного, но самым наказанием мы внушаем ребенку то, что наказание может быть полезно и справедливо.
Всё родит себе подобное, и пока мы не противопоставим обидам и
насилиям злодеев совсем противные им дела, а, напротив, будем делать то же самое, что и они, то тем будем только пробуждать, поощрять и воспитывать в них всё то
зло, об искоренении которого мы как будто хлопочем.
Кто бы ни сделал
насилие и для чего бы оно ни было сделано, всё равно —
насилие зло, такое же
зло, как
зло убийства, блуда, — всё равно, для чего бы оно ни было сделано, и кто бы ни сделал его, и один ли человек или миллионы людей;
зло всё
зло, потому что перед богом люди равны.
Учение любви, не допускающее
насилия, не потому только важно, что человеку хорошо для себя, для своей души, терпеть
зло и делать добро за
зло, но еще и потому, что только одно добро прекращает
зло, тушит его, не позволяет ему идти дальше. Истинное учение любви тем и сильно, что оно тушит
зло, не давая ему разгораться.
Если не будет государственной власти, говорят начальствующие, то более
злые будут властвовать над менее
злыми. Но дело в том, что то, чем пугают, уже совершилось: теперь уже властвуют более
злые над менее
злыми, и именно потому, что существует государственная власть. О том же, что произойдет от того, что не будет государственной власти, мы судить не можем. По всем вероятиям должно заключить, что если люди, делающие
насилие, перестанут его делать, то жизнь всех людей станет от этого никак не хуже, но лучше.
Неточные совпадения
— Слепцы! Вы шли туда корыстно, с проповедью
зла и
насилия, я зову вас на дело добра и любви. Я говорю священными словами учителя моего: опроститесь, будьте детями земли, отбросьте всю мишурную ложь, придуманную вами, ослепляющую вас.
Война есть страшное
зло и глубокая трагедия, но
зло и трагедия не во внешне взятом факте физического
насилия и истребления, а гораздо глубже.
И на глубине этой
зло и трагедия всегда даны уже до войны и до ее
насилий.
Физическое
насилие, завершающееся убийством, не есть что-то само по себе существующее, как самостоятельная реальность, — оно есть знак духовного
насилия, совершившегося в духовной действительности
зла.
Война лишь проявляет
зло, она выбрасывает его наружу. Внешний факт физического
насилия и физического убийства нельзя рассматривать, как самостоятельное
зло, как источник
зла. Глубже лежат духовное
насилие и духовное убийство. А способы духовного
насилия очень тонки и с трудом уловимы. Иные душевные движения и токи, иные слова, иные чувства и действия, не имеющие признаков физического
насилия, более убийственны и смертоносны, чем грубое физическое
насилие и разрушение.