Неточные совпадения
Христос открыл людям то, что вечное не то же, что будущее, но что вечное, невидимое
живет в нас сейчас в этой жизни, что мы
становимся вечными, когда соединяемся с тем богом духом, в котором всё
живет и движется.
Не надо думать, что вера истинна оттого, что она старая. Напротив, чем дольше
живут люди, тем всё яснее и яснее
становится им истинный закон жизни. Думать, что нам в наше время надо верить тому же самому, чему верили наши деды и прадеды, — это всё равно, что думать, что, когда ты вырос, тебе будет впору твоя детская одежа.
Когда ослабеваешь и
становится тяжело — вспомни, что у тебя есть душа и что ты можешь
жить ею. А мы вместо этого думаем, что такие же люди, как мы сами, могут поддержать нас.
Живи только для себя, и будешь чувствовать себя среди врагов, будешь чувствовать, что благо каждого мешает твоему благу.
Живи для других, и будешь чувствовать себя среди друзей, и благо каждого
станет твоим собственным благом.
Вполне понятен
становится нам тот божественный дух, которым мы
живем, только тогда, когда мы любим ближних.
Если человек хочет отличиться от других богатством, почетом, чинами, то сколько бы он ни возвеличивался, ему никогда не будет довольно, и он никогда не будет спокоен и радостен. Если же он поймет, что в нем
живет то божественное начало, которое
живет во всех людях, то он тотчас же
станет и спокоен и радостен, в каком бы он ни был положении, потому что будет понимать, что в нем есть то, что выше всего на свете.
Человеку, пока он
живет животной жизнью, кажется, что если он отделен от других людей, то это так и надо и не может быть иначе. Но как только человек начнет
жить духовно, так ему
становится странно, непонятно, даже больно, зачем он отделен от других людей, и он старается соединиться с ними. А соединяет людей только любовь.
Пчеле, чтобы
жить по своему закону, надо летать, змее ползать, рыбе плавать, а человеку любить. И потому, если человек, вместо того чтобы любить людей, делает зло людям, он поступает так же странно, как если бы птица
стала плавать, а рыба — летать.
Мы всё находим, только самих себя не умеем найти. Удивительное дело! Человек
живет на свете много лет и не может заметить за собою, когда он чувствует себя лучше всего. Только бы замечал это человек, и ему ясно
станет, в чем его истинное благо; ясно
станет то, что хорошо ему бывает только тогда, когда в душе его любовь к людям.
С тех пор как есть люди, разумные существа, они различали добро от зла и пользовались тем, что до них в этом различении сделали люди, — боролись со злом, искали истинный наилучший путь и медленно, но неотступно подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь,
становились перед людьми различные соблазны, суеверия и ложные учения, говорившие людям, что этого не нужно делать, что не нужно ничего искать, что им и так хорошо и нужно
жить, как живется.
Если бы люди достигли совершенства и
стали бы целомудренны, род человеческий прекратился бы, и незачем ему было бы
жить на земле, потому что люди
стали бы как ангелы, которые не женятся и замуж не идут, как это сказано в евангелии. Но пока люди не достигли совершенства, они должны производить потомство, для того, чтобы потомство это, совершенствуясь, достигало того совершенства, которого должны достигнуть люди.
Но мы, сколько бы ни раздразнивали нас, мы уже не можем верить в это, и суеверие это для людей нашего времени так нелепо, что
жить, не освободившись от него,
стало невозможно.
Жить и переродиться духом вы можете так же, как и я;
стало быть, вам нужно быть такими же, как я, для того, чтобы быть важнее, больше других.
Если мы сидим в движущемся корабле и смотрим на какую-нибудь вещь на этом же корабле, то мы не замечаем того, что плывем; если же мы посмотрим в сторону на то, что не движется вместе с нами, например на берег, то тотчас же заметим, что движемся. То же и в жизни. Когда все люди
живут не так, как должно, то это незаметно нам, но стоит одному опомниться и зажить по-божьи, и тотчас же
становится явным то, как дурно
живут остальные. Остальные же всегда гонят за это того, кто
живет не так, как они все.
И как в жизни отдельного человека бывают такие времена, когда ребенок
становится юношей и не может уже
жить попрежнему, и юноша
становится зрелым мужем, и зрелый муж стариком, так и всё человечество переживает разные возрасты.
Только когда с молодых лет приучишь телесного человека слушаться духовного, только тогда
станет легко воздерживаться от своих желаний. А человеку, который приучил себя воздерживаться от своих желаний, бывает легко и радостно
жить на свете.
И, кроме того, чем дальше
живет человек, тем всё
становится понятнее ему и то, что вся жизнь его только на время, и всякий час может кончиться смертью.
Человек в своей жизни то же, чтò дождевая туча, выливающаяся на луга, поля, леса, сады, пруды, реки. Туча вылилась, освежила и дала жизнь миллионам травинок, колосьев, кустов, деревьев и теперь
стала светлой, прозрачной и скоро совсем исчезнет. Так же и телесная жизнь доброго человека: многим и многим помог он, облегчил жизнь, направил на путь, утешил и теперь изошел весь и, умирая, уходит туда, где
живет одно вечное, невидимое, духовное.
Ведь ни один работник не
стал бы
жить у хозяина, который, нанимая работника, выговорил бы себе право всякий раз, как это ему вздумается, жарить этого работника живым на медленном огне, или с живого сдирать кожу, или вытягивать
жилы и вообще делать все те ужасы, которые он на глазах нанимающегося, без всякого объяснения и причины, проделывает над своими работниками.
Огонь и разрушает и греет. Так же и болезнь. Когда здоровый стараешься
жить хорошо, то делаешь это с усилием. В болезни же сразу облегчается вся эта тяжесть мирских соблазнов, и сразу делается легко, и
становится даже страшно думать, как это знаешь по опыту, что как только пройдет болезнь, тяжесть эта со всей силой опять наляжет на тебя.
Оттого, что один человек тихо шел от того места, с которого я вижу, до того, где мне уж более не видно его, а другой прошел это место скоро, не
стану же я думать, что тот, кто шел медленно, тот больше
живет, чем тот, кто шел скоро.
Для того, чтобы
жить и не мучиться, надо надеяться на радости впереди себя. А какая же может быть надежда радости, когда впереди только старость и смерть? Как же быть? А так: чтобы полагать свою жизнь не в телесных благах, а в духовных, не в том, чтобы
становиться ученее, богаче, знатнее, а в том, чтобы
становиться всё добрее и добрее, любовнее и любовнее, всё больше и больше освобождаться от тела, — тогда и старость и смерть
станут не пугалом и мучением, а тем самым, чего желаешь.
И тогда весь мир, оставаясь таким же для тех, которые
живут в нем, для меня
станет другим.
Всякому человеку, чем дольше он
живет, тем больше раскрывается жизнь: то, что было неизвестным,
становится известным. И так до самой смерти. В смерти же раскрывается всё, что только может познать человек.