Суеверия и обманы мучат людей. Избавление от них только одно: истина. Истину же мы познаем и сами собою и через мудрых и святых людей, живших до нас. И потому для доброй и хорошей жизни нужно и самому искать истину и пользоваться теми указаниями истины, которые
дошли до нас от прежних мудрых и святых людей.
Времени и пространства нет: и то и другое необходимо нам только для того, чтобы мы могли понимать предметы. И потому очень ошибочно думать, что рассуждения о звездах, свет которых еще не
дошел до нас, и о состоянии солнца за миллионы лет и т. п. суть рассуждения очень важные. В таких рассуждениях нет ничего не только важного, но нет ничего серьезного. Всё это только праздная игра ума.
Иногда станица их очень долго кружится на одном месте, с каждым кругом забираясь выше и выше, так что, наконец, не увидит их глаз и только крик, сначала густой, резкий, зычный, потеряв свою определенность,
доходит до нас в неясных, мягких, глухих и вместе приятных звуках.
Неточные совпадения
«Ну! леший шутку славную // Над
нами подшутил! // Никак ведь
мы без малого // Верст тридцать отошли! // Домой теперь ворочаться — // Устали — не
дойдем, // Присядем, — делать нечего. //
До солнца отдохнем!..»
― Арсений
доходит до крайности, я всегда говорю, ― сказала жена. ― Если искать совершенства, то никогда не будешь доволен. И правду говорит папа, что когда
нас воспитывали, была одна крайность ―
нас держали в антресолях, а родители жили в бельэтаже; теперь напротив ― родителей в чулан, а детей в бельэтаж. Родители уж теперь не должны жить, а всё для детей.
— Слушаю-с. У
нас на постирушечки две женщины приставлены особо, а белье всё машиной. Граф сами
до всего
доходят. Уж какой муж…
— Печорин был долго нездоров, исхудал, бедняжка; только никогда с этих пор
мы не говорили о Бэле: я видел, что ему будет неприятно, так зачем же? Месяца три спустя его назначили в е….й полк, и он уехал в Грузию.
Мы с тех пор не встречались, да, помнится, кто-то недавно мне говорил, что он возвратился в Россию, но в приказах по корпусу не было. Впрочем,
до нашего брата вести поздно
доходят.
Войдя в кабинет с записками в руке и с приготовленной речью в голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им в нашем доме; но когда он начал говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал
нам, его красноречие подействовало сильнее всего на него самого; так что,
дойдя до того места, в котором он говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый платок.