Неточные совпадения
Таковы определения жизни, которые за тысячи лет до нас, указывая людям вместо ложного и невозможного блага
личности действительное, неуничтожимое благо, разрешают противоречие
человеческой жизни и дают ей разумный смысл.
Жизнь
человеческая начинается только с проявления разумного сознания, — того самого, которое открывает человеку одновременно и свою жизнь, и в настоящем и в прошедшем, и жизнь других
личностей, и всё, неизбежно вытекающее из отношений этих
личностей, страдания и смерть, — то самое, что производит в нем отрицание блага личной жизни и противоречие, которое, ему кажется, останавливает его жизнь.
Точно так же и человек, как бы он хорошо ни знал закон, управляющий его животною
личностью, и те законы, которые управляют веществом, эти законы не дадут ему ни малейшего указания на то, как ему поступить с тем куском хлеба, который у него в руках: отдать ли его жене, чужому, собаке, или самому съесть его, — защищать этот кусок хлеба или отдать тому, кто его просит. А жизнь
человеческая только и состоит в решении этих и подобных вопросов.
Как скоро нет этого подчинения
личности закону разума, как скоро в человеке действует один закон
личности, подчиняющий себе вещество, составляющее его, мы не знаем и не видим
человеческой жизни ни в других, ни в себе, как не видим жизни животной в веществе, подчиняющемся только своим законам.
Жизнь
человеческую мы не можем понимать иначе, как подчинение животной
личности закону разума.
Движение в высоту предмета, движущегося вместе с тем и в плоскости, будет точным подобием отношения истинной жизни
человеческой к жизни животной
личности, или жизни истинной к жизни временной и пространственной. Движение предмета к верху не зависит и не может ни увеличиться, ни уменьшиться от его движения в плоскости. То же и с определением жизни
человеческой. Жизнь истинная проявляется всегда в
личности, но не зависит, не может ни увеличиться, ни уменьшиться от такого или другого существования
личности.
Разумная жизнь есть. Она одна есть. Промежутки времени одной минуты или 50000 лет безразличны для нее, потому что для нее нет времени. Жизнь человека истинная — та, из которой он составляет себе понятие о всякой другой жизни, — есть стремление к благу, достигаемому подчинением своей
личности закону разума. Ни разум, ни степень подчинения ему не определяются ни пространством, ни временем. Истинная жизнь
человеческая происходит вне пространства и времени.
Жизнь есть стремление к благу. Стремление к благу есть жизнь. Так понимали, понимают и всегда будут понимать жизнь все люди. И потому жизнь человека есть стремление к
человеческому благу, а стремление к
человеческому благу и есть жизнь
человеческая. Толпа, люди не мыслящие, понимают благо человека в благе его животной
личности.
Для животного деятельность, не имеющая своей целью благо
личности, а прямо противоположная этому благу, есть отрицание жизни, но для человека это как раз наоборот. Деятельность человека, направленная на достижение только блага
личности, есть полное отрицание жизни
человеческой.
По ходячему представлению о жизни, жизнь
человеческая есть кусок времени от рождения и до смерти его животного. Но это не есть жизнь
человеческая; это только существование человека как животной
личности. Жизнь же
человеческая есть нечто, только проявляющееся в животном существовании, точно так же, как жизнь органическая есть нечто, только проявляющееся в существовании вещества.
В чем бы ни состояло истинное благо человека, для него неизбежно отречение его от блага животной
личности. Отречение от блага животной
личности есть закон жизни
человеческой. Если он не совершается свободно, выражаясь в подчинении разумному сознанию, то он совершается в каждом человеке насильно при плотской смерти его животного, когда он от тяжести страданий желает одного: избавиться от мучительного сознания погибающей
личности и перейти в другой вид существования.
Да, утверждение о том, что человек не чувствует требований своего разумного сознания, а чувствует одни потребности
личности, есть ничто иное, как утверждение того, что наши животные похоти, на усиление которых мы употребили весь наш разум, владеют нами и скрыли от нас нашу истинную
человеческую жизнь. Сорная трава разросшихся пороков задавила ростки истинной жизни.
Положение о том, что жизнь
человеческая не есть существование
личности человека, добытое тысячелетним духовным трудом всего человечества, — положение это для человека (не животного) стало в нравственном мире не только такой же, но гораздо более несомненной и несокрушимой истиной, чем вращение земли и законы тяготения.
Понимание страданий
личностей и причин заблуждений людских и деятельность для уменьшения их ведь есть всё дело жизни
человеческой.
Люди простые, обыкновенные, с требованиями русской общественной, крестьянской, христианской нравственности, оставляли эти понятия и усваивали новые, острожные, состоящие, главное, в том, что всякое поругание, насилие над
человеческою личностью, всякое уничтожение ее позволено, когда оно выгодно.
Неточные совпадения
— Во-первых, на это существует жизненный опыт; а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные
личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного
человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
— «Внутренняя жизнь
личности есть единственно творческая сила
человеческого бытия, и она, а не самодовлеющие начала политического порядка является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства».
Именно те, кого Горький называет неудачным термином «богоискатели», вот уже много лет пытаются перенести центр тяжести внутрь человека, в его глубину, и возложить на
личность человеческую огромную ответственность за жизнь.
Общественность же была оторвана от души
человеческой, от духовной жизни
личности и от души мировой, от жизни космической.
Если мы говорим в противоположность пантеистическому монизму, что Бог есть
личность, то понимать это нужно совсем не в ограниченном и природно-человеческом смысле конкретного образа, с которым возможно для нас личное общение.