И вот я люблю своего ребенка, свою жену, свое отечество, т. е.
желаю блага своему ребенку, жене, отечеству больше, чем другим детям, женам и отечествам.
Неточные совпадения
Живет всякий человек только для того, чтобы ему было хорошо, для своего
блага. Не чувствует человек желания себе
блага, — он и не чувствует себя живущим. Человек не может себе представить жизни без желания себе
блага. Жить для каждого человека всё равно, что
желать и достигать
блага;
желать и достигать
блага — всё равно, что жить.
Жизнь чувствует человек только в себе, в своей личности, и потому сначала человеку представляется, что
благо, которого он
желает, есть
благо только его личности.
Если он не
желает зла другим, то только потому, что вид страдания других нарушает его
благо.
Если он
желает добра другим, то совсем не так, как себе, — не для того, чтобы было хорошо тому, кому он
желает добра, а только для того, чтобы
благо других существ увеличивало
благо его жизни.
А то, что он
желает иметь:
благо и жизнь, имеют только те чуждые ему существа, которых он не чувствует и не может чувствовать, и про существование которых он знать и не может и не хочет.
В чем бы ни состояло истинное
благо человека, для него неизбежно отречение его от
блага животной личности. Отречение от
блага животной личности есть закон жизни человеческой. Если он не совершается свободно, выражаясь в подчинении разумному сознанию, то он совершается в каждом человеке насильно при плотской смерти его животного, когда он от тяжести страданий
желает одного: избавиться от мучительного сознания погибающей личности и перейти в другой вид существования.
Тогда только ты и все существа любимы бы были всеми, и ты в числе их получил бы то самое
благо, которого ты
желаешь.
Он не может не видеть и того, что, при допущении такого же понимания жизни и в других людях и существах, жизнь всего мира, вместо прежде представлявшихся безумия и жестокости, становится тем высшим разумным
благом, которого только может
желать человек, — вместо прежней бессмысленности и бесцельности, получает для него разумный смысл: целью жизни мира представляется такому человеку бесконечное просветление и единение существ мира, к которому идет жизнь и в котором сначала люди, а потом и все существа, более и более подчиняясь закону разума, будут понимать (то, что дано понимать теперь одному человеку), что
благо жизни достигается не стремлением каждого существа к своему личному
благу, а стремлением, согласно с законом разума, каждого существа к
благу всех других.
Между тем условия
блага, которого он по своей любви
желает различным любимым существам, так связаны между собой, что всякая любовная деятельность человека для одного из любимых существ не только мешает его деятельности для других, но бывает в ущерб другим.
Если же бы мы не знали, что лошадь
желает себе своего и человек своего
блага, что того
желает каждая отдельная лошадь в табуне, что того
блага себе
желает каждая птица, козявка, дерево, трава, мы не видели бы отдельности существ, а не видя отдельности, никогда не могли бы понять ничего живого: и полк кавалеристов, и стадо, и птицы, и несекомыя, и растения — всё бы было как волны на море, и весь мир сливался бы для нас в одно безразличное движение, в котором мы никак не могли бы найти жизнь.
— Да будет по глаголу твоему, сосед! — сказал с улыбкою Кручина. — Юрий Дмитрич, — продолжал он, подойдя к Милославскому, — ты что-то призадумался… Помиримся! Я и сам виню себя, что некстати погорячился. Ты целовал крест сыну, я готов присягнуть отцу — оба мы
желаем блага нашему отечеству: так ссориться нам не за что, а чему быть, тому не миновать.
Неточные совпадения
Я не раскаиваюсь и никогда не раскаюсь в том, что я сделал; но я
желал одного, вашего
блага,
блага вашей души, и теперь я вижу, что не достиг этого.
— Если ты признаешь это
благом, — сказал Сергей Иванович, — то ты, как честный человек, не можешь не любить и не сочувствовать такому делу и потому не
желать работать для него.
Он чувствовал, что, кроме
благой духовной силы, руководившей его душой, была другая, грубая, столь же или еще более властная сила, которая руководила его жизнью, и что эта сила не даст ему того смиренного спокойствия, которого он
желал.
Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего
блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и
желать этого одного.
Он не мог согласиться с этим, потому что и не видел выражения этих мыслей в народе, в среде которого он жил, и не находил этих мыслей в себе (а он не мог себя ничем другим считать, как одним из людей, составляющих русский народ), а главное потому, что он вместе с народом не знал, не мог знать того, в чем состоит общее
благо, но твердо знал, что достижение этого общего
блага возможно только при строгом исполнении того закона добра, который открыт каждому человеку, и потому не мог
желать войны и проповедывать для каких бы то ни было общих целей.