Сербия в это время, в 1897 году, была маленьким княжеством, населенным прекрасным трудящимся народом. Она управлялась после
убийства князя Михаила Обреновича его племянником Миланом, вступившим на престол четырнадцатилетним с дурными пороками юношей.
Он действительно во всех подробностях рассказал Дарье Васильевне поручение князя Андрея Павловича, не признающего имеющего родиться ребенка княгини своим, не скрыл и известного ему эпизода
убийства князем любовника своей жены, офицера Костогорова, и кончил признанием, что им уже подговорены и горничная княгини, и повивальная бабка.
Неточные совпадения
— О, это так! — вскричал
князь. — Эта мысль и меня поражала, и даже недавно. Я знаю одно истинное
убийство за часы, оно уже теперь в газетах. Пусть бы выдумал это сочинитель, — знатоки народной жизни и критики тотчас же крикнули бы, что это невероятно; а прочтя в газетах как факт, вы чувствуете, что из таких-то именно фактов поучаетесь русской действительности. Вы это прекрасно заметили, генерал! — с жаром закончил
князь, ужасно обрадовавшись, что мог ускользнуть от явной краски в лице.
Из текста второй редакции удалены все эпизоды, связанные с выработанным
князем Иваном и Медиокритским замыслом
убийства Калиновича.
Поражения, претерпенные от половцев, оправдываются большею частью тем, что мы не могли противиться превосходному множеству. Рассказывая о вероломном
убийстве Китана и Итларя половецких (1095), автор говорит о том, что Владимир Мономах сначала противился этому, но не упоминает ничего о том, что он наконец на это согласился. О походе 1095 года, когда Святополк купил мир у половцев, сказано в «Записках», что Святополк пошел на них с войском, а они, «уведав о приходе великого
князя, не мешкав, ушли».
Говоря о войне Владимира с полочанами, автор опять, чтобы не возбудить и мысли темной о
князе, умалчивает об
убийстве Рогвольда, а женитьбу на Рогнеде представляет как следствие давно начатого сватовства.
— Бедная девушка, сколько она должна была вынести в ночь этого рокового
убийства, — с непритворным соболезнованием заметил граф, — вы,
князь, кажется, были в это время в своем именье поблизости?