Неточные совпадения
Николай Иванович. Где же разногласия: то, что дважды два четыре, и что другому не надо
делать, чего себе не хочешь, и что всему есть причина и тому подобные истины, мы признаем все, потому что все они согласны с нашим разумом. А вот то, что
бог открылся на горе Синае Моисею, или что Будда улетел на солнечном луче, или что Магомет летал на небо, и Христос улетел туда же, в этих и тому подобных делах мы все врозь.
Учим теперь, в конце девятнадцатого столетия, тому, что
бог сотворил мир в шесть дней, потом
сделал потоп, посадил туда всех зверей, и все глупости, гадости Ветхого завета, и потом тому, что Христос велел всех крестить водой, или верить в нелепость и мерзость искупления, без чего нельзя спастись, и потом улетел на небо и сел там, на небе, которого нет, одесную отца.
Николай Иванович. Ну, что же я могу
делать в этой жизни иного, как только то, чего требует от меня высший судья в моей душе, совесть,
бог. И совесть,
бог требует, чтоб я считал всех равными, всех любил, всем служил.
Николай Иванович. Разумеется, и своим, но чтобы я
делал все, что велит совесть. Главное — то, чтобы понять, что жизнь моя принадлежит не мне и твоя — не тебе, а
богу, который послал нас и который требует от нас, чтобы мы
делали его волю. А воля его…
Николай Иванович. Я по крайней мере увидал, что я несчастен ужасно и
делаю несчастье твое и детей, и спросил себя: неужели так для этого нас сотворил
бог? И как только я подумал об этом, я сейчас же почувствовал, что нет. Спросил себя: для чего же нас сотворил
бог?
Герасим. Многие так уклоняются. В Одессе так дама была в увлечении спиритизма и много начала вредного
делать. То все-таки
бог помог возвратить ее к церкви.
Марья Ивановна. Что ж
делать! (Лакею.) Сюда поставьте.
Бог видит, как бы я желала не
делать ему неприятного. Но я думаю, что он вообще теперь уже не так требователен.
Марья Ивановна. Ну, что же
делать? Что же
делать? Ведь всем жить надо. Ведь их восемь человек. И если их дома не веселить, то они
бог знает что будут
делать. Я по крайней мере теперь об Любе так счастлива.
Несмотря на это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет счастия на земле для человека с таким широким носом, толстыми губами и маленькими серыми глазами, как я; я просил
бога сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь в будущем, я все отдал бы за красивое лицо.
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «
Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что папа знаком с другими дамами и с твоей мамой; она не любит никаких дам, только Павлю, которая ведь не дама, а солдатова жена.
— Кот — это, миляга, зверь умнеющий, он на три локтя в землю видит. У колдунов всегда коты советчики, и оборотни, почитай, все они, коты эти. Когда кот сдыхает — дым у него из глаз идёт, потому в ём огонь есть, погладь его ночью — искра брызжет. Древний зверь:
бог сделал человека, а дьявол — кота и говорит ему: гляди за всем, что человек делает, глаз не спускай!
— А уставщики наши. А муллу или кадия татарского послушай. Он говорит: «вы неверные, гяуры, зачем свинью едите?» Значит, всякий свой закон держит. А по-моему всё одно. Всё
Бог сделал на радость человеку. Ни в чем греха нет. Хоть с зверя пример возьми. Он и в татарскомъ камыше, и в нашем живет. Куда придет, там и дом. Что Бог дал, то и лопает. А наши говорят, что за это будем сковороды лизать. Я так думаю, что всё одна фальшь, — прибавил он, помолчав.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь
бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все
сделать, все, все, все!
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что
делать? и на Онуфрия несешь.
Сделал мошенник,
сделал — побей
бог его и на том и на этом свете!
Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите, господа,
сделайте милость, чтоб Петр Иванович не мешал.
Чуть дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром
сделайте // Меня! Я удовольствую // И старика, и вас. //
Бог приберет Последыша // Скоренько, а у вотчины // Останутся луга. // Так будем мы начальствовать, // Такие мы строжайшие // Порядки заведем, // Что надорвет животики // Вся вотчина… Увидите!»