Неточные совпадения
А между тем учение это в его истинном
значении было не только ясно выражено в тех, признаваемых церквами божественным откровением, книгах евангелия, которое было нераздельно с извращенным учением, но учение это было до такой степени свойственно, родственно душам человеческим, что, несмотря на всё загромождение и извращение учения ложными догматами, наиболее чуткие к
истине люди всё чаще и чаще воспринимали учение в его истинном
значении и всё яснее и яснее видели противоречие устройства мира с истинным христианским учением.
Но горе было в том, что к тому времени, когда христианское учение в его истинном
значении стало выясняться людям, большая часть христианского мира уже привыкла считать
истиной те внешние религиозные формы, которые не только скрывают от людей истинный смысл христианского учения, но и утверждают прямо противоположные христианскому учению государственные установления.
Так что для восприятия христианского учения в его истинном
значении людям христианского мира, более или менее понявшим
истину христианства, нужно освободиться не только от веры в ложные формы извращенного христианского учения, но еще и от веры в необходимость, неизбежность того государственного устройства, которое установилось на этой ложной церковной вере.
Неточные совпадения
— Нет людей, которым
истина была бы нужна ради ее самой, ради наслаждения ею. Я повторяю: человек хочет
истины, потому что жаждет покоя. Эту нужду вполне удовлетворяют так называемые научные
истины, практического
значения коих я не отрицаю.
Но помимо логической слабости такого ответа, он нисколько не оправдывает и не объясняет исключительного
значения марксизма, выделяемого из всех других относительных
истин.
Гораздо более глубокое
значение имеет потрясение
истины у Маркса и Ницше, хотя это потрясение произошло у них в противоположных направлениях.
Это будет торжеством царства Духа над царством Кесаря, торжеством
Истины не только над ложью, но и над частичными, дробными
истинами, претендующими на руководящее
значение.
Сомнение в старом понимании
истины началось в прагматической философии, но она не отличалась радикализмом и имела преходящее
значение.