Неточные совпадения
Когда Мигурского увели, оставшийся один Трезорка, махая хвостиком, стал ласкаться к нему. Он привык к нему во время дороги. Казак вдруг отслонился
от тарантаса, сорвал с себя шапку, швырнул ее изо всех сил наземь, откинул ногой
от себя Трезорку и пошел в харчевню. В харчевне он
потребовал водки и пил день и ночь, пропил все, что было у него и на нем, и только на другую ночь, проснувшись в канаве, перестал думать о мучившем его вопросе: хорошо ли он сделал, донеся начальству о полячкином
муже в ящике?
Оставшись наедине с Долли, Вронский обращается к ней с чрезвычайно странною и неожиданною просьбою: он просит ее помочь ему уговорить Анну…
потребовать от мужа развода «Я пробовал говорить про это Анне. Это раздражает ее». А между тем Каренин и раньше был не против развода, и теперь, можно надеяться, не откажет, — стоит только Анне написать ему.
И, сгорая в безумной надежде, вся красивая и безобразная от охватившего ее огня, попадья
требовала от мужа ласк, униженно молила о них.
Неточные совпадения
Илья Ильич ходит не так, как ходил ее покойный
муж, коллежский секретарь Пшеницын, мелкой, деловой прытью, не пишет беспрестанно бумаг, не трясется
от страха, что опоздает в должность, не глядит на всякого так, как будто просит оседлать его и поехать, а глядит он на всех и на все так смело и свободно, как будто
требует покорности себе.
Другое же дело, отдача земли крестьянам, было не так близко ее сердцу; но
муж ее очень возмущался этим и
требовал от нее воздействия на брата. Игнатий Никифорович говорил, что такой поступок есть верх неосновательности, легкомыслия и гордости, что объяснить такой поступок, если есть какая-нибудь возможность объяснить его, можно только желанием выделиться, похвастаться, вызвать о себе разговоры.
После приговора им царь позволил ехать в Иркутск, их остановили и потом
потребовали необходимым условием быть с
мужьями — отречение
от дворянства, что, конечно, не остановило сих несчастных женщин; теперь держат их розно с
мужьями и позволяют видеться только два раза в неделю на несколько часов, и то при офицере.
Жена богатого и старинного подрядчика-обручника, постоянно проживавшего в Москве, она, чтобы ей самой было
от господ хорошо и чтобы не
требовали ее ни на какую барскую работу, давным-давно убедила
мужа платить почти тройной оброк; советовала ему то поправить иконостас в храме божием, то сделать серебряные главы на церковь, чтобы таким образом, как жене украшателя храма божия, пользоваться почетом в приходе.
— Нет, и никогда не возвращу! — произнесла Клеопатра Петровна с ударением. — А то, что он будет писать к генерал-губернатору — это решительный вздор! Он и тогда, как в Петербург я
от него уехала, писал тоже к генерал-губернатору; но Постен очень покойно свез меня в канцелярию генерал-губернатора; я рассказала там, что приехала в Петербург лечиться и что
муж мой
требует меня, потому что домогается отнять у меня вексель. Мне сейчас же выдали какой-то билет и написали что-то такое к предводителю.