Ему часто казалось, что, когда постоялка говорит, — слова её сплетаются в тугую сеть и недоступно отделяют от него эту женщину решёткой запутанных петель. Хорошее лицо её становилось неясным за сетью этих слов, они
звучали странно, точно она говорила языком, не знакомым ему.
Время согнуло ее пополам, черные когда-то глаза были тусклы и слезились. Ее сухой голос
звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями.
У него был большой запас подобных слов, и когда он четко выговаривал их своим низким могильным голосом — они
звучали странно, чувствовалось в них что-то сказочно древнее.
Неточные совпадения
Странно звучали для него эти книжные слова, и опять новость: какие-то таинственные сходки с Лизаветой, и обе — юродивые.
— Ну — здравствуйте! — обратился незначительный человек ко всем. Голос у него звучный, и было
странно слышать, что он
звучит властно. Половина кисти левой руки его была отломлена, остались только три пальца: большой, указательный и средний. Пальцы эти слагались у него щепотью, никоновским крестом. Перелистывая правой рукой узенькие страницы крупно исписанной книги, левой он непрерывно чертил в воздухе затейливые узоры, в этих жестах было что-то судорожное и не сливавшееся с его спокойным голосом.
Было
странно слышать, что голос
звучит как будто не сердито, а презрительно. В вагоне щелкали язычки замков, кто-то постучал в дверь купе.
Ритмический топот лошадей был едва слышен в пестром и гулком шуме голосов, в непрерывном смехе, иногда неожиданно и очень
странно звучал свист, но все же казалось, что толпа пешеходов подчиняется глухому ритму ударов копыт о землю.
Женщина — это существо особенное, c'est un etre indicible et mysterieux, как ты сам очень мило определил ее в твоем письме (как
странно звучит твое «тррах» рядом с этим милым определением!).