Неточные совпадения
Когда Карл Иваныч оставил меня и я, приподнявшись
на постели, стал натягивать чулки
на свои маленькие ноги, слезы
немного унялись, но мрачные мысли о выдуманном сне не оставляли меня.
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка
на шее,
немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня.
— Позвольте вам доложить, Петр Александрыч, что как вам будет угодно, а в Совет к сроку заплатить нельзя. Вы изволите говорить, — продолжал он с расстановкой, — что должны получиться деньги с залогов, с мельницы и с сена… (Высчитывая эти статьи, он кинул их
на кости.) Так я боюсь, как бы нам не ошибиться в расчетах, — прибавил он, помолчав
немного и глубокомысленно взглянув
на папа.
Оставшись в одном белье, он тихо опустился
на кровать, окрестил ее со всех сторон и, как видно было, с усилием — потому что он поморщился — поправил под рубашкой вериги. Посидев
немного и заботливо осмотрев прорванное в некоторых местах белье, он встал, с молитвой поднял свечу в уровень с кивотом, в котором стояло несколько образов, перекрестился
на них и перевернул свечу огнем вниз. Она с треском потухла.
Папа сидел со мной рядом и ничего не говорил; я же захлебывался от слез, и что-то так давило мне в горле, что я боялся задохнуться… Выехав
на большую дорогу, мы увидали белый платок, которым кто-то махал с балкона. Я стал махать своим, и это движение
немного успокоило меня. Я продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду.
Когда княгиня выслушала стихи и осыпала сочинителя похвалами, бабушка смягчилась, стала говорить с ней по-французски, перестала называть ее вы, моя милая и пригласила приехать к нам вечером со всеми детьми,
на что княгиня согласилась и, посидев еще
немного, уехала.
Я с участием посмотрел
на бедняжку, который, лежа
на полу и спрятав лицо в лексиконах, плакал так, что, казалось, еще
немного, и он умрет от конвульсий, которые дергали все его тело.
Налево от двери стояли ширмы, за ширмами — кровать, столик, шкафчик, уставленный лекарствами, и большое кресло,
на котором дремал доктор; подле кровати стояла молодая, очень белокурая, замечательной красоты девушка, в белом утреннем капоте, и,
немного засучив рукава, прикладывала лед к голове maman, которую не было видно в эту минуту.
— Наталья Савишна, — сказал я, помолчав
немного и усаживаясь
на постель, — ожидали ли вы этого?
Но в этот второй раз ее глаза долго, неподвижно смотрели
на немногие строки письма, и эти светлые глаза тускнели, тускнели, письмо выпало из ослабевших рук на швейный столик, она закрыла лицо руками, зарыдала.
Самый этот слепец, который, видишь, сидит под вязом, неразлучный спутник мой, исполняющий мои желания, будто очами сердечными прозирает в моем сердце, готовый жертвовать для меня своею жизнью, почитающий меня своим благодетелем, сыном, другом, заключающий во мне все, что осталось ему дорогого
на немногие дни его жизни, — поверишь ли? — святой этот старец есть только темное орудие моих действий.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул
немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Немного спустя после описанного выше приема письмоводитель градоначальника, вошедши утром с докладом в его кабинет, увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облеченное в вицмундир, сидело за письменным столом, а перед ним,
на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде щегольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова… Письмоводитель выбежал в таком смятении, что зубы его стучали.
Левин боялся
немного, что он замучает лошадей, особенно и левого, рыжего, которого он не умел держать; но невольно он подчинялся его веселью, слушал романсы, которые Весловский, сидя
на козлах, распевал всю дорогу, или рассказы и представления в лицах, как надо править по-английски four in hand; [четверкой;] и они все после завтрака в самом веселом расположении духа доехали до Гвоздевского болота.
—
На столе, — отвечал Матвей, взглянул вопросительно, с участием,
на барина и, подождав
немного, прибавил с хитрою улыбкой: — От хозяина извозчика приходили.
Но он видел это по лицу Лизаветы Петровны: лицо Лизаветы Петровны было строго и бледно и всё так же решительно, хотя челюсти ее
немного подрагивали, и глаза ее были пристально устремлены
на Кити.