Неточные совпадения
— Auf, Kinder, auf!.. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im Saal, [Вставать, дети, вставать!.. пора. Мать уже
в зале (нем.).] — крикнул он добрым немецким голосом, потом подошел ко мне, сел у ног и достал из кармана табакерку. Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за меня. Он, посмеиваясь,
начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, Faulenzer! [Ну, ну, лентяй! (нем.).] —
говорил он.
Чем больше горячился папа, тем быстрее двигались пальцы, и наоборот, когда папа замолкал, и пальцы останавливались; но когда Яков сам
начинал говорить, пальцы приходили
в сильнейшее беспокойство и отчаянно прыгали
в разные стороны. По их движениям, мне кажется, можно бы было угадывать тайные мысли Якова; лицо же его всегда было спокойно — выражало сознание своего достоинства и вместе с тем подвластности, то есть: я прав, а впрочем, воля ваша!
Войдя
в кабинет с записками
в руке и с приготовленной речью
в голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им
в нашем доме; но когда он
начал говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал нам, его красноречие подействовало сильнее всего на него самого; так что, дойдя до того места,
в котором он
говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый платок.
Княгиня очень много
говорила и по своей речивости принадлежала к тому разряду людей, которые всегда
говорят так, как будто им противоречат, хотя бы никто не
говорил ни слова: она то возвышала голос, то, постепенно понижая его, вдруг с новой живостью
начинала говорить и оглядывалась на присутствующих, но не принимающих участия
в разговоре особ, как будто стараясь подкрепить себя этим взглядом.
Мы довольно долго стояли друг против друга и, не
говоря ни слова, внимательно всматривались; потом, пододвинувшись поближе, кажется, хотели поцеловаться, но, посмотрев еще
в глаза друг другу, почему-то раздумали. Когда платья всех сестер его прошумели мимо нас, чтобы чем-нибудь
начать разговор, я спросил, не тесно ли им было
в карете.
Мазурка клонилась к концу: несколько пожилых мужчин и дам подходили прощаться с бабушкой и уезжали; лакеи, избегая танцующих, осторожно проносили приборы
в задние комнаты; бабушка заметно устала,
говорила как бы нехотя и очень протяжно; музыканты
в тридцатый раз лениво
начинали тот же мотив.
Поверяя богу
в теплой молитве свои чувства, она искала и находила утешение; но иногда,
в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее руки, уставив на нее свои желтые глаза),
говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська
начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и
говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
Тэн был в эти годы человеком лет сорока, скромной, я бы сказал, учительской наружности, так же скромно одет в черное, носил пенсне,
говорил в начале лекции слабоватым голосом, но дальше все одушевлялся, и его дикция и самый язык делались живее, горячее и колоритнее.
Будет то, что̀ я
говорил в начале кампании, что не ваша echauffourée de Dürenstein, [перестрелка под Дюренштейном,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, — сказал Билибин, повторяя одно из своих mots, [словечек,] распуская кожу на лбу и приостанавливаясь.
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как
начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл
в вист с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы
в бога не веруете; вы
в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере,
в вере тверд и каждое воскресенье бываю
в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если
начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь
говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не
начнут зевать, — // Так и галденье долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося //
В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
Начали сечь Волоса, который выдержал наказание стоически, потом принялись за Ярилу, и
говорят, будто бы
в глазах его показались слезы.
Очень часто мы замечаем, —
говорит он, — что предметы, по-видимому, совершенно неодушевленные (камню подобные),
начинают ощущать вожделение, как только приходят
в соприкосновение с зрелищами, неодушевленности их доступными".