Неточные совпадения
Когда maman вышла замуж, желая чем-нибудь отблагодарить Наталью Савишну за ее двадцатилетние труды и привязанность, она позвала ее к себе и, выразив в самых лестных словах всю свою к ней признательность и любовь, вручила ей лист гербовой
бумаги,
на котором
была написана вольная Наталье Савишне, и сказала, что, несмотря
на то,
будет ли она или нет продолжать служить в нашем доме, она всегда
будет получать ежегодную пенсию в триста рублей.
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря
на все усилия, ничего дальше не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые
были в наших книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его
бумагах и в числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно
быть, собственно его перу.
Стихотворение это, написанное красивым круглым почерком
на тонком почтовом листе, понравилось мне по трогательному чувству, которым оно проникнуто; я тотчас же выучил его наизусть и решился взять за образец. Дело пошло гораздо легче. В день именин поздравление из двенадцати стихов
было готово, и, сидя за столом в классной, я переписывал его
на веленевую
бумагу.
Следующая часть письма
была написана по-французски, связным и неровным почерком,
на другом клочке
бумаги. Я перевожу его слово в слово...
Неточные совпадения
Добчинский. А, это Антон Антонович писали
на черновой
бумаге по скорости: там какой-то счет
был написан.
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь
бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Хлестаков. Хорошо, хоть
на бумаге. Мне очень
будет приятно. Я, знаете, этак люблю в скучное время прочесть что-нибудь забавное… Как ваша фамилия? я все позабываю.
Но
бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал
на съезжую почти весь город, так что не
было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Потом остановились
на мысли, что
будет произведена повсеместная «выемка», и стали готовиться к ней: прятали книги, письма, лоскутки
бумаги, деньги и даже иконы — одним словом, все, в чем можно
было усмотреть какое-нибудь «оказательство».