Подлодки в бою. «Топи их всех!»

Александр Больных, 2011

XX столетие стало не только эпохой авиации, ракет и танков, но и веком подводного флота, который прошел колоссальный путь от первых «ныряющих бочонков» до совершенных боевых субмарин, от «волчьих стай» Гитлера до атомных подводных ракетоносцев мощностью в тысячи Хиросим, совершив революцию в военном деле и превратившись в стратегическое «чудо-оружие», способное выигрывать войны, – «подводные корсары кайзера» были на волосок от победы в Первой Мировой, «волки Деница» наносили Союзникам чудовищные потери, а американские подводники на Тихом океане, получившие беспощадный приказ «Топи их всех!», так стремительно уничтожили японский торговый флот, что одно это могло поставить «самураев» на колени. Дальше – больше: с началом ядерной эры подводные лодки свергли Его величество авианосец с трона Владыки морей и по сей день остаются «высшей мастью» ВМФ, неотъемлемой частью «ядерной триады», способной превратить всю Землю в радиоактивную пустыню… Новая работа ведущего историка флота продолжает цикл книг об основных классах боевых кораблей, начатый бестселлерами «Дуэли авианосцев», «Линкоры в бою» и «Крейсера в бою». При всем своем профессионализме, эти исследования читаются как захватывающие авантюрные романы о невероятных превращениях ВМФ на протяжении столетий, не просто пересказывая общеизвестные факты, но позволяя по-новому взглянуть на прошлое, настоящее и будущее войны на море.

Старые песни на старый лад

Итак, немецкие верхи осознали, что воевать по-старому дальше нельзя, но как именно воевать по-новому, они даже отдаленно не представляли. Адмиралштаб к концу 1914 года осознал, что ему катастрофически не хватает новых субмарин, однако строительство больших лодок типа U-51 явно затягивалось, поэтому было решено начать массовую штамповку малых лодок, которые можно перевозить по железной дороге. Вдобавок командование флота намеревалось организовать новые базы во Фландии в только что захваченных портах Остенде и Зеебрюгге. Все это привело к появлению лодок типа UB-I, которые вдобавок можно было перевозить по железной дороге. Не узнаете? Да, это советские подводные лодки VI серии, практически по всем ТТХ совпадающие с UB-I. Однако имеется одно принципиальное различие — немецким лодкам предстояло действовать в условиях практически не существующей ПЛО, тогда как к следующей войне это положение изменилось радикально, и советские «малютки» могли проявить себя разве что совершенно случайно. Да, немецкие верфи научились строить эти жестянки буквально за 3 месяца, но при всем при том это означало, что для флотского командования подводная лодка так и остается прибрежным оружием. На основе этого проекта доктор Вернер из Торпедной инспекции спешно подготовил чертежи подводного заградителя UC–I, надолго определившего схему постановки мин для немецких подводных лодок. Если в проекте русского «Краба» мины ставились через кормовые люки, то немецкие лодки ставили их, что называется, «под себя» из наклонных шахт в носовой части корпуса. С одной стороны, это упрощало постановку, с другой — иногда мина самопроизвольно ставилась на боевой взвод прямо в шахте с роковыми для лодки последствиями. И все-таки немцы сумели первыми ввести в строй подводные заградители, так как русский флот слишком долго провозился с тем же «Крабом», хоть и заложил его раньше UC-1.

Однако возлагать серьезные надежды на эти сиюминутные импровизации было бы рискованно, поэтому вскоре немцы перешли к строительству более крупных лодок. Однако «более» совсем не означает «крупных», и причина этого крылась в характере развязанной немцами подводной войны. Посмотрите на часто приводимую карту запретных зон, которые обозначило немецкое командование. Они фактически повторяют очертания Британских островов, и граница проходит на расстоянии около 100 миль от берега, то есть немцы по-прежнему рассчитывали воевать только в прибрежных водах. В отличие от Второй мировой войны, немецкие подводные лодки даже не собирались выходить в открытый океан. С другой стороны — а стоило ли это делать? В начале XX века подводные лодки не располагали никаким средствами обнаружения транспортов, затерянных на просторах Атлантики, да и сама эта охота представляется малопродуктивной при отсутствии конвойной системы. Искать имеет смысл конвой из нескольких десятков транспортов, а не эти несколько десятков по отдельности. В то же время пока еще отсутствовал главный враг подводной лодки в прибрежных районах — авиация. Вот эти характерные особенности и определяют принципиальное отличие первой Битвы за Атлантику от второй. Нельзя, опираясь только на цифры потерь торгового флота, чисто механически сравнивать их.

Но достаточно лирики, перейдем к сухим фактам. За весь 1914 год Адмиралштаб заказал 22 средние подводные лодки (так называемые Mittel), но это происходило в рамках обычных программ развития флота. В то же время в одном только ноябре было заказано 27 малых лодок типов UB-I и UC–I. Положение не изменилось и в следующем году, все началось с заказа 10 больших подводных заградителей типа UE крайне неудачного проекта. Сами немецкие подводники дали им нелестное прозвище «Kummerkinder» — «дети скорби». А потом маховик закрутился в прежнем направлении. В апреле 1915 года было заказано еще 12 лодок типа UB-II — немного улучшенные, но все равно маленькие лодки, увеличение водоизмещения со 127 до 263 тонн мало что давало, да и на вооружении по-прежнему имелось только два торпедных аппарата. Только летом в кораблестроительные программы просочились непонятным образом 15 средних подводных лодок, но главными так и остались 48 лодок типов UB-II и UC–II. До конца года было заказано еще 12 средних лодок и снова 15 малых заградителей. То есть, объявив о начале неограниченной подводной войны, немецкий флот так и не посмел выйти за пределы прибрежной зоны. Конечно, легко сейчас задним числом упрекать немецких адмиралов в том, что они не сумели предусмотреть дальнейшего развития событий, ведь можно было предположить, что ситуация изменится, и ориентироваться на вчерашний день неразумно.

В общем, 1915 год завершился совершенно непонятно. Обе стороны имели основания быть довольными, и обе стороны имели основания быть недовольными, потому что английская блокада уже начала сказываться, но еще не возымела решающего действия, а немецкая подводная война принесла результаты, но не настолько серьезные, чтобы заставить англичан задуматься. Кстати, может, и напрасно, ведь если бы перед англичанами серьезные проблемы возникли раньше, раньше было бы найдено и противоядие. Но в результате ни немцы, ни англичане ничего менять не собрались.

Вообще-то мало кто помнит, но весной 1916 года немцы чуть было не начали неограниченную подводную войну, что могло принести им определенные успехи, однако эта война закончилась, так и не начавшись. 4 марта кайзер Вильгельм II поддался на уговоры моряков и отдал приказ начать с 1 апреля тотальное истребление всего, что плавает по морям, омывающим Британию. Но не получилось, совсем некстати очередной немецкий командир отличился в очередном военном преступлении, утопив очередной пассажирский пароход.

Впрочем, это блестящее деяние стало финалом целой серии атак против нейтральных пассажирских пароходов.

16 марта был торпедирован и потоплен голландский пароход «Тубантия», зашедший в Дувр за почтой. Несколько дней спустя там же был потоплен голландский пароход «Палембанг».

Однако, в отличие от этих инцидентов, гораздо более серьезные последствия имело потопление 24 марта пассажирского парома «Сассекс», курсировавшего в Ла-Манше между Фолкстоном и Дьеппом. Подводная лодка UB-29 лейтенанта Пусткухена торпедировала пароход, на котором находилось 380 пассажиров, в том числе много американцев. При взрыве погибли 50 человек, но пароход не затонул. Сигнал SOS был принят французским дозорным отрядом, и адмирал де Винье немедленно отправил на помощь «Сассексу» все имеющиеся корабли. Когда адмирал Бэкон узнал, что французы не могут найти поврежденное судно, он отправил в море все свои эсминцы. В 23.10 эсминец «Африди» нашел «Сассекс» в 14 милях западнее Булони. Продолжительность поисков объясняется тем, что в радиограмме «Сассекса» были указаны неправильные координаты. Французский траулер снял с парома женщин и детей, британские эсминцы забрали остальных пассажиров.

«Сассекс» удалось отбуксировать в Булонь. Там в одной из спасательных шлюпок были найдены осколки германской торпеды, что сразу сделало невозможными попытки оспаривать факт атаки. Германское министерство иностранных дел попыталось доказать, что паром подорвался на минном заграждении. Позднее граф фон Бернсторф назвал эту ноту самым неудачным документом, отправленным из Берлина в Вашингтон в годы войны. Потом начался детский лепет относительно того, что Пусткухен-де принял это судно за войсковой транспорт, так как на палубе находилось много людей. Когда эти объяснения были отвергнуты, родилась новая версия: «Командир UB-29 принял пароход за новый шлюп типа „Арабис“». Но все эти неуклюжие попытки лишь подлили масла в огонь. Американцы восприняли эту атаку как демонстративный вызов и доказательство бесчестности германского правительства. Берлин попытался было спустить дело на тормозах, но последствия очередного преступления немцев оказались гораздо тяжелее, чем предполагали канцлер и Адмирал-штаб. Американское правительство отправило немцам ноту, которая завершалась следующими словами: «Если имперское правительство немедленно не объявит о прекращении принятых им в настоящее время методов ведения войны против пассажирских и грузовых пароходов, правительству Соединенных Штатов не остается иного выхода, как полностью прервать все дипломатические отношения с Германской империей».

Одновременно через испанского посла была доведена информация, что Вашингтон удовлетворится только безоговорочным выполнением всех его требований. И немцы пошли на попятную. 24 апреля подводные лодки получили приказ адмирала фон Хольцендорфа: «До дальнейших приказаний подводные лодки должны действовать против торговых судов в соответствии с Призовым правом». И, несмотря на это, потери союзников в апреле резко подскочили. В этом месяце было потоплено 190 000 тонн, скажем, в феврале эта цифра еще равнялась 95 000 тонн, зато в мае потери союзников сократились до 120 000 тонн. При этом тоннаж, потопленный лодками, входившими в состав Флота Открытого Моря, упал в 4 раза, лишь успехи Средиземноморской флотилии шли по нарастающей. В результате, по настоянию командующего Флотом Открытого Моря адмирала Шеера, немецкие субмарины получили приказ поддерживать действия флота. Но и здесь им не особо повезло.

Немецкое командование надеялось, что добьется определенных успехов, ведь количество лодок заметно выросло по сравнению с 1914 годом и их характеристики улучшились. В то же время увеличилось и численное превосходство британского флота, поэтому Шеер намеревался использовать субмарины как своего рода «уравнитель шансов». Случай представился практически немедленно. Адмирал запланировал совершить набег на Сандерленд, чтобы выманить Гранд Флит в море и постараться нанести ему частичное поражение, операция была назначена на 23 мая. В соответствии с этим уже 17 мая в море были отправлены 9 подводных лодок, которые имели приказ к 23 мая занять позиции перед главными английскими базами, причем 7 из них находились на пути линейных крейсеров адмирала Битти. Лодки должны были оставаться на позициях до 1 июня. Еще 8 лодок получили вспомогательные задачи, что уже само по себе свидетельствует о неважном качестве хваленых немецких штабистов.

Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, которые можно встретить даже в море. Из-за различных проволочек немецкий флот вышел в море только вечером 30 мая, причем план операции изменили на ходу, теперь предполагалась вылазка в район Скагеррака. Лодки, все это время болтавшиеся перед английскими базами, имели массу неприятностей в виде стычек с патрульными судами, хотя потерь не понесли. Но в результате, когда штаб Флота Открытого Моря 30 мая отправил радиограмму, предупреждая лодки о возможном выходе англичан, ее приняли всего 4 субмарины, из которых только 2 посчастливилось увидеть англичан. Выстроенная Шеером западня рассыпалась сама по себе. Рано утром 31 мая U-32 выпустила 2 торпеды в легкий крейсер «Галатея», но промахнулась, U-66 атаковать противника не сумела. 30 мая к Лоустофту было спешно отправлено еще 6 лодок, чтобы постараться перехватить Гарвичские силы, если они выйдут в море. Увы, и этот поход оказался безрезультатным.

Столь же неудачными оказались и попытки перехватить британские корабли, возвращающие после битвы. Например, 1 июня в 10.15 дешифровальный отдел в Ноймюнстере на основании перехваченных радиограмм сообщил, что поврежденный британский линкор находится в 100 милях к северу от Тершеллинга и следует курсом WSW. Шеер приказал постараться перехватить его.

U-46, которой командовал капитан-лейтенант Лео Хиллебранд, находилась в самой удобной позиции для этого. Еще до того, как была получена радиограмма Шеера, справа по носу были замечены два корабля. Один немцы приняли за четырехтрубный эсминец, хотя на самом деле это был крейсер «Фиэрлесс», а второй — за линкор типа «Айрон Дьюк». Линкор имел заметный крен на правый борт и дифферент на нос и шел зигзагом, держа скорость около 12 узлов. Напомним, что адмирал Берни еще в 02.30 перенес флаг на «Ривендж». Примерно в полдень U-46 выпустила 4 торпеды из носовых аппаратов с дистанции 3000 метров. Но как раз в момент пуска торпед «Мальборо» (а это был именно он) резко отвернул влево, и торпеды прошли мимо, почти вплотную слева по борту. Как сообщает германская официальная история: «После контрманевра, который совершил линкор, очевидно заметив подводную лодку, Хиллебранд пришел к выводу, что дальнейшие атаки будут бесполезны, так как волна, шедшая с юго-запада, становилась все сильнее. Преследование противника в надводном положении тоже ничего не обещало, хотя можно было ожидать дальнейшего снижения скорости линкора, учитывая его повреждения. Единственный эсминец явно не мог обеспечить надежное прикрытие. Принятое решение вполне понятно, если учесть огромное нервное напряжение и усталость экипажа после продолжительного патрулирования у Тершеллинга. Поэтому U-46 повернула на север, и еще одна блестящая возможность нанести противнику новые потери пропала».

Примерно через полчаса после этого U-19 заметила легкий крейсер и эсминец, но не сумела атаковать их, так как находилась слишком далеко. Скорее всего, это были корабли рассеявшейся 4-й флотилии эсминцев.

1 июня «Уорспайт» первым из британских кораблей, возвращающихся в порты, пересек линию немецких лодок, развернутую перед Фёрт-оф-Фортом. Когда он находился примерно в 100 милях на ONO от острова Мэй, его в 09.35 атаковала U-51. Хотя линкор не имел при себе ни одного эсминца, атака не удалась. Как снова пишут немцы: «U-51 с трудом держалась на перископной глубине из-за сильного ветра и волнения. Она сумела приблизиться к линкору на 600 метров. Однако потом, незадолго до первого выстрела из носовых аппаратов, перископ ушел в воду. Были выпущены обе торпеды, но лодку выбросило на поверхность, открыв ее присутствие противнику. Линкор сразу отвернул и ушел полным ходом на NW, выполняя зигзаг».

Лодка не пыталась его преследовать, так как немцы приняли новейший и самый большой из британских линкоров за старый броненосец типа «Канопус»! «Уорспайт» доложил об этом по радио, и ему навстречу были высланы эсминцы. В 11.40 они были замечены с мостика линкора, но уже через 2 минуты сигнальщики увидели еще один перископ прямо по курсу. Капитан 1 ранга Филлпотс приказал дать полный ход, чтобы таранить лодку, но из-за поврежденных средств связи приказ был получен в машинном отделении слишком поздно. По мнению Филлпоттса, линкор «промахнулся всего на пару ярдов», о чем капитан страшно сожалел.

Еще один отрывок из немецкой истории: «Перископ, замеченный „Уорспайтом“, принадлежал U-63 под командованием капитан-лейтенанта Отто Шульце. Эта лодка искала вражеские корабли между островом Мэй, плавучим маяком „Норт Карр“ и Белл-Рок, но 31 мая и 1 июня не увидела ничего. Она уже направилась обратно в порт, причем ее правый двигатель вышел из строя, как в 11.30 в 40 милях к востоку от Фёрт-оф-Форта она заметила на юго-востоке два или три больших корабля, шедших на высокой скорости на юг. Из-за сильной волны, мешавшей наблюдению через перископ, U-63 то и дело теряла головной корабль из вида. Однако потом на правом траверзе был замечен легкий крейсер. (На самом деле это был один из эсминцев, высланных на помощь „Уорспайту“.) U-63 немедленно вышла в атаку на крейсер. Однако затем был услышан шум винтов, и в перископ Шульце увидел прямо за кормой трехтрубный крейсер. (На самом деле это и был сам „Уорспайт“), который, судя по всему, намеревался таранить лодку. Он был на расстоянии от 50 до 100 метров. U-3 немедленно погрузилась, ударившись о дно на глубине 50 метров и подскочив до глубины 7 метров. Ее немедленно обстреляли, и, хотя эсминцы погнались за лодкой и начали сбрасывать глубинные бомбы, она сумела уйти, сначала погрузившись на 25 метров, а потом на 35 метров, и продолжила путь домой».

Капитан 1 ранга Бауэр, командовавший немецкими подводными лодками, попытался удержать их на позициях до 2 июня, так как предполагал, что именно в этот день поврежденные британские корабли подойдут к своим базам. Однако Бауэр сделал ошибочное предположение, что они пойдут в Тайн, и отправил лодки туда. В результате перед Фёрт-оф-Фортом лодок не осталось, и линейные крейсера Битти беспрепятственно вернулись в гавань. Точно так же немецкие лодки не сумели перехватить и линкоры Джеллико, которые благополучно прибыли в Скапа Флоу.

Истинные мотивы августовского выхода в море немецкого флота остаются непонятными и по сей день. Можно предположить, что адмиралы Шеер и фон Хольцендорф прекрасно понимали: ни о какой победе в Ютландском сражении не идет и речи, поэтому для поднятия боевого духа была предпринята новая операция. Но это решение носило какой-то поспешно-истерический характер, так как не было подкреплено точным расчетом. Линейные крейсера адмирала фон Хиппера на рассвете 19 августа должны были обстрелять Сандерленд (все-таки!), «если накануне не произошло эскадренного боя». Эта оговорка не объясняет намерений Шеера, она даже заставляет заподозрить, что этот выход был предпринят только для того, чтобы показать, что германский флот все еще существует, а кроме того, адмирал надеялся навести англичан на заранее развернутые линии подводных лодок. Для улучшения управления подводными флотилиями командующий подводными силами капитан 1 ранга Бауэр вышел в море на линкоре «Принц-регент Луитпольд». Так как эскадра Хиппера состояла пока только из «Мольтке» и «Фон дер Танна» (остальные линейные крейсера стояли в ремонте), Шеер придал ей только что вошедшие в строй линкоры «Байерн», «Гроссер Курфюрст» и «Маркграф», что не добавило скорости соединению.

Комната 40 своевременно предупредила Адмиралтейство, и оно приказало Гранд Флиту выйти в море. 29 дредноутов и 6 линейных крейсеров получили достаточно времени, чтобы перехватить немцев, более того, английский флот вышел в море на несколько часов раньше немцев! Эскадры адмиралов Джеллико и Битти встретились. Но тут начались неприятности. В 05.57 легкий крейсер «Ноттингем» из 2-й эскадры легких крейсеров содрогнулся от двух взрывов, его атаковала подводная лодка U-52. Крейсер остался на ровном киле, но его кочегарки были затоплены, и он потерял ход. Через полчаса в его левый борт попала третья торпеда, впрочем, команда к этому времени уже сидела в шлюпках. В 07.10 «Ноттингем» затонул. Джеллико узнал об атаке подводной лодки только около 09.00, ранее он полагал, что крейсер подорвался на мине и совершил грубейшую ошибку, пытаясь обойти мифические минные заграждения немцев. Джеллико временно повернул на север и потерял не только 4 часа, он потерял возможность перехватить Флот Открытого Моря. Если бы не этот поворот, его дозоры вскоре после полудня столкнулись бы с авангардом Хиппера.

Шеер тоже столкнулся с вражескими подводными лодками. В 05.05 Е-23 капитан-лейтенанта Тэрнера, патрулируя в 60 милях севернее Тершеллинга, торпедировала линкор «Вестфален», который замыкал германскую колонну. Хотя линкор серьезно не пострадал, его скорость снизилась, и в 06.30 Шеер отправил его обратно в гавань под прикрытием эсминцев. «Вестфален» нарушил приказ Шеера, сообщив о повреждении по радио, это сообщение было перехвачено англичанами и дало Джеллико важнейшую информацию о позиции Шеера.

А потом Шеер обманул сам себя. Дирижабль L-13 в 06.30 заметил вышедшие в море Гарвичские силы, а в 12.03 снова столкнулся с ними. Но на сей раз пилот (офицер-резервист, плохо разбиравшийся в кораблях) сообщил, что видит несколько линкоров. Шеер повернул на юго-восток, надеясь уничтожить слабую британскую эскадру. В его оправдание можно сказать только, что картина из донесений цеппелинов и подводных лодок складывалась путаная и даже противоречивая. Но ошибочный поворот оказался удачным, так как теперь Шеер уходил прочь от Гранд Флита. В 14.25 Шеер прекратил погоню за призраками и пошел назад. На это решение повлияло сообщение подводной лодки U-53, которая в 13.15 заметила британский линейный флот.

Зато сам Джеллико был настолько уверен в столкновении с противником, что в 14.00 приказал сыграть на кораблях боевую тревогу, хотя, может быть, это было следствием той же истерической лихорадки, которая поразила Шеера. Однако примерно в 14.30 пришла радиограмма Адмиралтейства, в которой говорилось, что немцы еще в 12.30 повернули назад. Надежда на новый бой растаяла, и Джеллико тоже повернул назад.

Уже в сумерках, в 16.52, подводная лодка U-66 попала 2 торпедами в правый борт легкого крейсера «Фалмут», который входил в состав прикрытия линейных крейсеров Битти. Ночью подводная лодка U-65 атаковала это же соединение и донесла о попадании торпедой в линейный крейсер типа «Индефетигебл», что было уже чистой фантазией. Битти прислал на помощь «Фалмуту» несколько эсминцев. Крейсер даже сумел дать ход и со скоростью 2 узла пополз к берегу, на рассвете прибыли буксиры и дополнительные эсминцы, и появилась надежда, что крейсер будет спасен. Однако в полдень он был атакован подводной лодкой U-63, которая добилась еще 2 попаданий, крейсер продержался на плаву еще 8 часов и затонул всего в 5 милях от берега. Интересно, что скажут на это критики британских кораблей? Чтобы потопить 2 небольших крейсера, потребовалось в одном случае 3 торпеды, в другом — 4. Обязательно следует подчеркнуть, что «Ноттингем» и «Фалмут» оказались единственными современными кораблями, которые были потоплены подводными лодками за всю войну. А вот старые, доцусимские корабли, тонули от единственного попадания торпеды, в крайнем случае двух, даже если это был броненосный крейсер или броненосец водоизмещением больше, чем оба эти крейсера, вместе взятые.

Конец ознакомительного фрагмента.