Неточные совпадения
Тотчас же найдя в ящике огромного стола, под отделом срочные,повестку, в которой значилось, что в суде надо было быть в одиннадцать, Нехлюдов сел писать княжне записку о
том, что он благодарит за приглашение и постарается приехать к обеду. Но, написав одну записку, он разорвал ее: было слишком интимно; написал другую — было холодно, почти оскорбительно. Он опять разорвал и пожал в стене пуговку. В двери
вошел в сером коленкоровом фартуке пожилой, мрачного вида, бритый с бакенбардами лакей.
Евфимья Бочкова показала, что она ничего не знает о пропавших деньгах, и что она и в номер купца не
входила, а хозяйничала там одна Любка, и что если что и похищено у купца,
то совершила похищение Любка, когда она приезжала с купцовым ключом за деньгами.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из
того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она
входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Подошедшая к двери действительно была Матрена Павловна. Она
вошла в комнату с одеялом на руке и, взглянув укорительно на Нехлюдова, сердито выговорила Катюше за
то, что она взяла не
то одеяло.
Когда судебный пристав с боковой походкой пригласил опять присяжных в залу заседания, Нехлюдов почувствовал страх, как будто не он шел судить, но его вели в суд. В глубине души он чувствовал уже, что он негодяй, которому должно быть совестно смотреть в глаза людям, а между
тем он по привычке с обычными, самоуверенными движениями,
вошел на возвышение и сел на свое место, вторым после старшины, заложив ногу на ногу и играя pince-nez.
В
то время как она сидела в арестантской, дожидаясь суда, и в перерывах заседания она видела, как эти мужчины, притворяясь, что они идут за другим делом, проходили мимо дверей или
входили в комнату только затем, чтобы оглядеть ее.
От этого-то стоял
тот гул, перебиваемый криками, который поразил Нехлюдова, как только он
вошел в эту комнату.
Войдя в его великолепную квартиру собственного дома с огромными растениями и удивительными занавесками в окнах и вообще
той дорогой обстановкой, свидетельствующей о дурашных, т. е. без труда полученных деньгах, которая бывает только у людей неожиданно разбогатевших, Нехлюдов застал в приемной дожидающихся очереди просителей, как у врачей, уныло сидящих около столов с долженствующими утешать их иллюстрированными журналами.
Красивые глаза ее оторвались от лица матери в
ту минуту, как
вошел Нехлюдов, и встретились с его взглядом.
Придумав вкратце речь, которую он скажет завтра мужикам, Нехлюдов пошел к управляющему и, обсудив с ним за чаем еще раз вопрос о
том, как ликвидировать всё хозяйство, совершенно успокоившись в этом отношении,
вошел в приготовленную для него комнату большого дома, всегда отводившуюся для приема гостей.
Почти вся хата была занята станом, который, в
то время как
вошел Нехлюдов, стукнувшись головой в низкую дверь, старуха только что улаживала с своей старшей внучкой.
Нехлюдов поблагодарил его и, не
входя в комнаты, пошел ходить в сад по усыпанным белыми лепестками яблочных цветов заросшим дорожкам, обдумывая всё
то, что он видел.
Молодой доктор, весь пропитанный карболовой кислотой, вышел к Нехлюдову в коридор и строго спросил его, что ему нужно. Доктор этот делал всякие послабления арестантам и потому постоянно
входил в неприятные столкновения с начальством тюрьмы и даже с старшим доктором. Опасаясь
того, чтобы Нехлюдов не потребовал от него чего-нибудь незаконного, и, кроме
того, желая показать, что он ни для каких лиц не делает исключений, он притворился сердитым.
— Ну, хорошо, я попытаюсь сделать, — сказала она и легко
вошла в мягко капитонированную коляску, блестящую на солнце лаком своих крыльев, и раскрыла зонтик. Лакей сел на козлы и дал знак кучеру ехать. Коляска двинулась, но в
ту же минуту она дотронулась зонтиком до спины кучера, и тонкокожие красавицы, энглизированные кобылы, поджимая затянутые мундштуками красивые головы, остановились, перебирая тонкими ногами.
В
то время, как один из денщиков, исполнявший должность камердинера,
вошел с карточкой Нехлюдова, посредством блюдечка говорила душа Иоанны д’Арк.
Одно, что понял Нехлюдов, это было
то, что, несмотря на
то, что Вольф, докладывавший дело, так строго внушал вчера ему
то, что Сенат не может
входить в рассмотрение дела по существу, — в этом деле докладывал очевидно пристрастно в пользу кассирования приговора палаты, и что Селенин, совершенно несогласно с своей характерной сдержанностью, неожиданно горячо выразил свое противоположное мнение.
В
то время, как Нехлюдов
входил в комнату, Mariette только что отпустила что-то такое смешное, и смешное неприличное — это Нехлюдов видел по характеру смеха, — что добродушная усатая графиня Катерина Ивановна, вся сотрясаясь толстым своим телом, закатывалась от смеха, а Mariette с особенным mischievous [шаловливым] выражением, перекосив немножко улыбающийся рот и склонив на бок энергическое и веселое лицо, молча смотрела на свою собеседницу.
В
то время, как Нехлюдов
вошел в его приемную, Топоров в кабинете своем беседовал с монахиней-игуменьей, бойкой аристократкой, которая распространяла и поддерживала православие в Западном крае среди насильно пригнанных к православию униатов.
«Так же и
та в театре улыбнулась мне, когда я
вошел, — думал он, — и
тот же смысл был в
той и в этой улыбке.
— А отказал,
то, стало быть, не было основательных поводов кассации, — сказал Игнатий Никифорович, очевидно совершенно разделяя известное мнение о
том, что истина есть продукт судоговорения. — Сенат не может
входить в рассмотрение дела по существу. Если же действительно есть ошибка суда,
то тогда надо просить на Высочайшее имя.
Как ни знакомо было Нехлюдову это зрелище, как ни часто видел он в продолжение этих трех месяцев всё
тех же 400 человек уголовных арестантов в самых различных положениях: и в жаре, в облаке пыли, которое они поднимали волочащими цепи ногами, и на привалах по дороге, и на этапах в теплое время на дворе, где происходили ужасающие сцены открытого разврата, он всё-таки всякий раз, когда
входил в середину их и чувствовал, как теперь, что внимание их обращено на него, испытывал мучительное чувство стыда и сознания своей виноватости перед ними.
Во время своих побывок дома он
входил в подробности ее жизни, помогал ей в работах и не прерывал сношений с бывшими товарищами, крестьянскими ребятами; курил с ними тютюн в собачьей ножке, бился на кулачки и толковал им, как они все обмануты и как им надо выпрастываться из
того обмана, в котором их держат.
«Я жить хочу, хочу семью, детей, хочу человеческой жизни», мелькнуло у него в голове в
то время, как она быстрыми шагами, не поднимая глаз,
входила в комнату.
Неточные совпадения
Те же, Бобчинский и Добчинский, оба
входят запыхавшись.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С
тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет
войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до
тех пор, пока не
войдет в комнату, ничего не расскажет!
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И
те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом
войдем, так из дому // Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка // С краюхою, с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, // Не мнется и не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться
тому, что в наше воспитание еще и не
входило.