Нехлюдов молча вышел. Ему даже не было стыдно. Он видел по выражению лица Матрены Павловны, что она осуждает его, и права, осуждая его, знал, что то, что он делает, — дурно, но животное чувство, выпроставшееся из-за прежнего чувства хорошей любви к ней, овладело им и царило одно,
ничего другого не признавая. Он знал теперь, что надо делать для удовлетворения чувства, и отыскивал средство сделать это.
Неточные совпадения
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал
ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем
другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
— Вот не думала, не гадала, — тихо сказала Маслова. —
Другие что делают — и
ничего, а я ни за что страдать должна.
И ни для кого
ничего не было
другого на свете, как только удовольствие, именно это удовольствие.
«
Ничего ты не сделаешь с этой женщиной, — говорил этот голос, — только себе на шею повесишь камень, который утопит тебя и помешает тебе быть полезным
другим. Дать ей денег, всё, что есть, проститься с ней и кончить всё навсегда?» подумалось ему.
Он испытывал к ней теперь чувство такое, какого он никогда не испытывал прежде ни к ней ни к кому-либо
другому, в котором не было
ничего личного: он
ничего не желал себе от нее, а желал только того, чтобы она перестала быть такою, какою она была теперь, чтобы она пробудилась и стала такою, какою она была прежде.
Приказчик улыбался, делая вид, что он это самое давно думал и очень рад слышать, но в сущности
ничего не понимал, очевидно не оттого, что Нехлюдов неясно выражался, но оттого, что по этому проекту выходило то, что Нехлюдов отказывался от своей выгоды для выгоды
других, а между тем истина о том, что всякий человек заботится только о своей выгоде в ущерб выгоде
других людей, так укоренилась в сознании приказчика, что он предполагал, что чего-нибудь не понимает, когда Нехлюдов говорил о том, что весь доход с земли должен поступать в общественный капитал крестьян.
Оказалось, что в нем
ничего не было отличающего его от
других мало образованных, самоуверенных чиновников, которые его вытеснили, и он сам понял это, но это нисколько не поколебало его убеждений о том, что он должен каждый год получать большое количество казенных денег и новые украшения для своего парадного наряда.
— Ах, Верочка, узнаю ее, — улыбаясь и покачивая головой сказала тетка. — Ее надо знать. Это великолепная личность. Всё для
других,
ничего для себя.
— Разумеется, есть всякие. Разумеется, жалеешь.
Другие ничего не спускают, а я, где могу, стараюсь облегчить. Пускай лучше я пострадаю, да не они.
Другие, как чуть что, сейчас по закону, а то — стрелять, а я жалею. — Прикажете? Выкушайте, — сказал он, наливая еще чаю. Она кто, собственно, — женщина, какую видеть желаете? — спросил он.
О будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как в мире животных и растений
ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в
другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и человек не уничтожается, но только изменяется.
— Как это ты не хочешь в
другом видеть
ничего хорошего, — вдруг разгорячившись, сказала Марья Павловна (она была на «ты» со всеми).
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения,
ничего другого не подразумевали под ними и что они, ничего не объясняя, только отрицали те вопросы, без ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души и т. п.
Неточные совпадения
Осип. Давай их, щи, кашу и пироги!
Ничего, всё будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там
другой выход есть?
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и
другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все
ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Городничий.
Ничего,
ничего.
Другое дело, если бы вы из этого публичное что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.
Хлестаков. Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас показывают проезжающим все в городе. В
других городах мне
ничего не показывали.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику,
ничего, если не поесть день, так и
другим тоже. Вот новости!