Неточные совпадения
— Вам Маслову? — спросила она, подходя с дежурным надзирателем к одной
из дверей
камер, отворявшихся
в коридор.
Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь
камеры,
из которой хлынул еще более вонючий, чем
в коридоре, воздух, крикнул...
Они спустились вниз по каменной лестнице, прошли мимо еще более, чем женские, вонючих и шумных
камер мужчин,
из которых их везде провожали глаза
в форточках дверей, и вошли
в контору, где уже стояли два конвойных солдата с ружьями.
Старшой подошел и сердито ткнул Маслову
в плечо и, кивнув ей головой, повел ее
в женский коридор.
В женском коридоре ее всю ощупали, обыскали и, не найдя ничего (коробка папирос была засунута
в калаче), впустили
в ту же
камеру,
из которой она вышла утром.
По коридору послышались шаги
в шлепающих котах, загремел замок, и вошли два арестанта-парашечники
в куртках и коротких, много выше щиколок, серых штанах и, с серьезными, сердитыми лицами подняв на водонос вонючую кадку, понесли ее вон
из камеры. Женщины вышли
в коридор к кранам умываться. У кранов произошла ссора рыжей с женщиной, вышедшей
из другой, соседней
камеры. Опять ругательства, крики, жалобы…
Из другой
камеры вышли другие арестантки, и все стали
в два ряда коридора, причем женщины заднего ряда должны были класть руки на плечи женщин первого ряда. Всех пересчитали.
Маслова с Федосьей находились
в середине колонны, состоящей более чем
из ста женщин, вышедших
из всех
камер.
Меньшов подошел тоже к окну и тотчас же начал рассказывать, сначала робко поглядывая на смотрителя, потом всё смелее и смелее; когда же смотритель совсем ушел
из камеры в коридор, отдавая там какие-то приказания, он совсем осмелел.
Из сеней шел коридор,
в который отворялись двери
камер.
Помещение политических состояло
из двух маленьких
камер, двери которых выходили
в отгороженную часть коридора. Войдя
в отгороженную часть коридора, первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон с сосновым поленом
в руке, сидевший
в своей куртке на корточках перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
Из дверей
камер и
в коридоре слышались храп, стоны и сонный говор.
Оказалось, что грамотных было больше 20 человек. Англичанин вынул
из ручного мешка несколько переплетенных Новых Заветов, и мускулистые руки с крепкими черными ногтями из-за посконных рукавов потянулись к нему, отталкивая друг друга. Он роздал
в этой
камере два Евангелия и пошел
в следующую.
В третьей
камере слышались крики и возня. Смотритель застучал и закричал: «смирно»! Когда дверь отворили, опять все вытянулись у нар, кроме нескольких больных и двоих дерущихся, которые с изуродованными злобой лицами вцепились друг
в друга, один за волосы, другой за бороду. Они только тогда пустили друг друга, когда надзиратель подбежал к ним. У одного был
в кровь разбит нос, и текли сопли, слюни и кровь, которые он утирал рукавом кафтана; другой обирал вырванные
из бороды волосы.
В одной
из камер ссыльных Нехлюдов, к удивлению своему, увидал того самого странного старика, которого он утром видел на пароме.
Неточные совпадения
Тогда еще
из Петербурга только что приехал камер-юнкер князь Щегольской… протанцевал со мной мазурку и на другой же день хотел приехать с предложением; но я сама отблагодарила
в лестных выражениях и сказала, что сердце мое принадлежит давно другому.
Самгин сел на нары. Свет падал
в камеру из квадратного окна под потолком, падал мутной полосой, оставляя стены
в сумраке. Тагильский сел рядом и тихонько спросил Самгина:
Пили чай со сливками, с сухарями и, легко переходя с темы на тему, говорили о книгах, театре, общих знакомых. Никонова сообщила: Любаша переведена
из больницы
в камеру, ожидает, что ее скоро вышлют. Самгин заметил: о партийцах, о революционной работе она говорит сдержанно, неохотно.
— Очень глупенький, — сказала она, быстрыми стежками зашивая
в коленкор какой-то пакет, видимо — бумаги или книги, и сообщила, незнакомо усмехаясь: — Этот скромнейший статистик Смолин выгнал товарища прокурора Виссарионова
из своей
камеры пинком ноги.
В тюрьме он устроился удобно, насколько это оказалось возможным;
камеру его чисто вымыли уголовные, обед он получал с воли,
из ресторана; читал, занимался ликвидацией предприятий Варавки, переходивших
в руки Радеева. Несколько раз его посещал,
в сопровождении товарища прокурора, Правдин, адвокат городского головы; снова явилась Варвара и, сообщив, что его скоро выпустят, спросила быстрым шепотком: