Неточные совпадения
Дергалось оно потому, что следующая буква, по мнению
генерала, должна была быть «л», т. е. Иоанна д’Арк, по его мнению, должна была
сказать, что души будут признавать друг друга только после своего очищения от всего земного или что-нибудь подобное, и потому следующая буква должна быть «л», художник же думал, что следующая буква будет «в», что душа
скажет, что потом души будут узнавать друг друга по свету, который будет исходить из эфирного тела душ.
— Хорошо, заканчивайте, —
сказал решительно и строго
генерал и направился своими большими шагами невывернутых ног решительной, мерной походкой в кабинет. — Приятно видеть, —
сказал генерал Нехлюдову грубым голосом ласковые слова, указывая ему на кресло у письменного стола. — Давно приехали в Петербург?
— У меня к вам просьба,
генерал, —
сказал Нехлюдов.
— Они всегда жалуются, —
сказал генерал. — Ведь мы их знаем. — Он говорил о них вообще как о какой-то особенной, нехорошей породе людей. — А им тут доставляется такое удобство, которое редко можно встретить в местах заключения, — продолжал
генерал.
Мы пробовали даже, — с далеким подобием улыбки
сказал генерал, — нарочно заложим бумажку.
— Когда получим, в тот же день отправляем. Мы их не держим, не дорожим особенно их посещениями, —
сказал генерал, опять с попыткой игривой улыбки, кривившей только его старое лицо.
— А, — одобрительно
сказал генерал, закрыв глаза. — Но как узнаешь, если свет у всех один? — спросил он и, опять скрестив пальцы с художником, сел за столик.
Когда кончился монолог, театр затрещал от рукоплесканий. Mariette встала и, сдерживая шуршащую шелковую юбку, вышла в заднюю часть ложи и познакомила мужа с Нехлюдовым.
Генерал не переставая улыбался глазами и,
сказав, что он очень рад, спокойно и непроницаемо замолчал.
— Так-с. Ну-с? —
сказал генерал.
— Спроси, встала ли Анна Васильевна, —
сказал генерал денщику, — и подай еще чаю. Еще что-с? — обратился
генерал к Нехлюдову.
—Вот как! —
сказал генерал, значительно кивая головой.
— Ну, так и квит, — смеясь,
сказал генерал. — Что ему, то и ей. Его по болезни оставить можно, — продолжал он, — и, разумеется, будет сделано всё, что возможно, для облегчения его участи; но она, хотя бы вышла за него, не может остаться здесь…
— И этого не могу, —
сказал генерал Нехлюдову на просьбу его видеться с больным.
— Ну-с, так вот что: вы у кого? у Дюка? Ну, и там скверно. А вы приходите обедать, —
сказал генерал, отпуская Нехлюдова, — в пять часов. Вы по-английски говорите?
Несмотря на то, что
генерал не разрешил ему посещения острога утром, Нехлюдов, зная по опыту, что часто то, чего никак нельзя достигнуть у высших начальников, очень легко достигается у низших, решил всё-таки попытаться проникнуть в острог теперь с тем, чтобы объявить Катюше радостную новость и, может быть, освободить ее и вместе с тем узнать о здоровье Крыльцова и передать ему и Марье Павловне то, что
сказал генерал.
«Надо забыть, вычеркнуть, — подумал он и опять поспешил отогнать от себя мысли о ней. — Тогда видно будет»,
сказал он себе и стал думать о том, чтò ему надо
сказать генералу.
Генерал, очевидно недовольный тем, что за обедом говорят о делах, нахмурился и ничего не
сказал.
— Хотите водки? — обратился он по-французски к подошедшему англичанину. Англичанин выпил водки и рассказал, что посетил нынче собор и завод, но желал бы еще видеть большую пересыльную тюрьму, — Вот и отлично, —
сказал генерал, обращаясь к Нехлюдову, — можете вместе. Дайте им пропуск, —
сказал он адъютанту.
— А, он хочет видеть во всей прелести? Пускай видит. Я писал, меня не слушают. Так пускай узнают из иностранной печати, —
сказал генерал и подошел к обеденному столу, у которого хозяйка указала места гостям.
— Ничего, — говорит, — не знаю зачем, а только очень сожалели, что не застали, даже за головы хватались: «что мы, говорят, теперь
генералу скажем?» и с тем и уехали. Обещали завтра рано заехать, а я, — говорит, — сюда и побежал, чтоб известить.
Неточные совпадения
Мишка. Что, дядюшка,
скажите: скоро будет
генерал?
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, —
сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело — и он опять обратился к
генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, —
сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил с ним.
— Пойдемте, если вам угодно, —
сказал он по-французски; но Анна прислушивалась к тому, что говорил
генерал, и не заметила мужа.
Генералу, как видно, не понравился такой приступ. Сделавши весьма милостивое движенье головою, он
сказал: