Неточные совпадения
С прямотой и решительностью молодости он не только говорил о том, что земля не может быть предметом частной собственности, и не только
в университете писал сочинение об этом, но и на деле отдал тогда малую
часть земли (принадлежавшей не его матери, а по наследству от отца ему лично) мужикам, не желая противно своим убеждениям владеть землею.
Всё это было
в передней
части залы, разделявшейся решеткой надвое.
В задней
части залы, на передних лавках, сидели четыре женщины,
в роде фабричных или горничных, и двое мужчин, тоже из рабочих, очевидно подавленных величием убранства залы и потому робко перешептывавшихся между собой.
Тогда не нужно было денег, и можно было не взять и третьей
части того, что давала мать, можно было отказаться от имения отца и отдать его крестьянам, — теперь же недоставало тех 1500 рублей
в месяц, которые давала мать, и с ней бывали уже неприятные разговоры из-за денег.
Да, несмотря на арестантский халат, на всё расширевшее тело и выросшую грудь, несмотря на раздавшуюся нижнюю
часть лица, на морщинки на лбу и на висках и на подпухшие глаза, это была несомненно та самая Катюша, которая
в Светло-Христово Воскресение так невинно снизу вверх смотрела на него, любимого ею человека, своими влюбленными, смеющимися от радости и полноты жизни глазами.
Судебные по сему делу издержки возложить по равной
части на осужденных, а
в случае их несостоятельности принять на счет казны.
Тогда он был бодрый, свободный человек, перед которым раскрывались бесконечные возмояжости, — теперь он чувствовал себя со всех сторон пойманным
в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной жизни, из которых он не видел никакого выхода, да даже большей
частью и не хотел выходить.
Несколько человек мужчин и женщин, большей
частью с узелками, стояли тут на этом повороте к тюрьме, шагах
в ста от нее. Справа были невысокие деревянные строения, слева двухэтажный дом с какой-то вывеской. Само огромное каменное здание тюрьмы было впереди, и к нему не подпускали посетителей. Часовой солдат с ружьем ходил взад и вперед, строго окрикивая тех, которые хотели обойти его.
—
В остроге есть одно лицо, которым я очень интересуюсь (при слове острог лицо Масленникова сделалось еще более строго), и мне хотелось бы иметь свидание не
в общей, а
в конторе, и не только
в определенные дни, но и
чаще. Мне сказали, что это от тебя зависит.
Доводы управляющего о том, как при передаче земли крестьянам ни за что пропадет весь инвентарь, который нельзя будет продать за одну четверть того, что он стоит, как крестьяне испортят землю, вообще как много Нехлюдов потеряет при такой передаче, только подтверждали Нехлюдова
в том, что он совершает хороший поступок, отдавая крестьянам землю и лишая себя большой
части дохода.
Зная, что человек не может иметь права на землю, он признал это право за собой и подарил крестьянам
часть того, на что он знал
в глубине души, что не имел права.
Обязанность его состояла
в том, чтобы содержать
в казематах,
в одиночных заключениях политических преступников и преступниц и содержать этих людей так, что половина их
в продолжение 10 лет гибла,
частью сойдя с ума,
частью умирая от чахотки и
частью убивая себя: кто голодом, кто стеклом разрезая жилы, кто вешая себя, кто сжигаясь.
Когда кончился монолог, театр затрещал от рукоплесканий. Mariette встала и, сдерживая шуршащую шелковую юбку, вышла
в заднюю
часть ложи и познакомила мужа с Нехлюдовым. Генерал не переставая улыбался глазами и, сказав, что он очень рад, спокойно и непроницаемо замолчал.
Нехлюдов читал много, но урывками, и отсутствие ответа приписывал такому поверхностному изучению, надеясь впоследствии найти этот ответ, и потому не позволял себе еще верить
в справедливость того ответа, который
в последнее время всё
чаще и
чаще представлялся ему.
Синеющие теперь губы были сложены
в улыбку; небольшая бородка только окаймляла нижнюю
часть лица, и на бритой стороне черепа было видно небольшое крепкое и красивое ухо.
В пути от острога к вокзалу упало и умерло от удара, кроме тех двух человек, которых видел Нехлюдов, еще три человека: один был свезен, так же как первые два,
в ближайшую
часть, и два упали уже здесь, на вокзале.
Сильный дождь лил недолго. Туча
частью вылилась,
частью пронеслась, и на мокрую землю падали уже последние прямые,
частые, мелкие капли. Солнце опять выглянуло, всё заблестело, а на востоке загнулась над горизонтом не высокая, но яркая с выступающим фиолетовым цветом, прерывающаяся только
в одном конце радуга.
«Да, о чем, бишь, я думал? — спросил себя Нехлюдов, когда все эти перемены
в природе кончились, и поезд спустился
в выемку с высокими откосами. — Да, я думал о том, что все эти люди: смотритель, конвойные, все эти служащие, большей
частью кроткие, добрые люди, сделались злыми только потому, что они служат».
Религиозное учение это состояло
в том, что всё
в мире живое, что мертвого нет, что все предметы, которые мы считаем мертвыми, неорганическими, суть только
части огромного органического тела, которое мы не можем обнять, и что поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит
в поддержании жизни этого организма и всех живых
частей его.
Холостые люди, по его мнению, были те же фагоциты, назначение которых состояло
в помощи слабым, больным
частям организма.
Помещение политических состояло из двух маленьких камер, двери которых выходили
в отгороженную
часть коридора. Войдя
в отгороженную
часть коридора, первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон с сосновым поленом
в руке, сидевший
в своей куртке на корточках перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
Уголовные теперь затихли, и большинство спало. Несмотря на то, что люди
в камерах лежали и на нарах, и под нарами и
в проходах, они все не могли поместиться, и
часть их лежала на полу
в коридоре, положив головы на мешки и укрываясь сырыми халатами.
Случилось то, что мысль, представлявшаяся ему сначала как странность, как парадокс, даже как шутка, всё
чаще и
чаще находя себе подтверждение
в жизни, вдруг предстала ему как самая простая, несомненная истина.
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче
в первый раз увидал
в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею
частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые,
в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо — Царство Божие на земле.