Неточные совпадения
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской
части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли
в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить было бы очень весело.
Она только что пыталась сделать то, что пыталась сделать уже десятый раз
в эти три дня: отобрать детские и свои вещи, которые она увезет к матери, — и опять не могла на это решиться; но и теперь, как
в прежние раза, она говорила себе, что это не может так остаться, что она должна предпринять что-нибудь, наказать, осрамить его, отомстить ему хоть малою
частью той боли, которую он ей сделал.
Левин приезжал
в Москву всегда взволнованный, торопливый, немножко стесненный и раздраженный этою стесненностью и большею
частью с совершенно-новым, неожиданным взглядом на вещи.
Левин встречал
в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые
в последнее время
чаще и
чаще приходили ему на ум.
Появление Левина
в начале зимы, его
частые посещения и явная любовь к Кити были поводом к первым серьезным разговорам между родителями Кити о ее будущности и к спорам между князем и княгинею.
Вообще Долли казалось, что она не
в спокойном духе, а
в том духе заботы, который Долли хорошо знала за собой и который находит не без причины и большею
частью прикрывает недовольство собою.
Хозяйка села за самовар и сняла перчатки. Передвигая стулья с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на две
части, — у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной — около красивой жены посланника
в черном бархате и с черными резкими бровями. Разговор
в обоих центрах, как и всегда
в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею
частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал
в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и
в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком
в Английском Клубе.
Но он всё
чаще и
чаще, и с большим упорством вглядывался
в нее.
Но любить или не любить народ, как что-то особенное, он не мог, потому что не только жил с народом, не только все его интересы были связаны с народом, но он считал и самого себя
частью народа, не видел
в себе и народе никаких особенных качеств и недостатков и не мог противопоставлять себя народу.
Но
в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем
чаще и
чаще ему приходило
в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
Обливавший его пот прохлаждал его, а солнце, жегшее спину, голову и засученную по локоть руку, придавало крепость и упорство
в работе; и
чаще и
чаще приходили те минуты бессознательного состояния, когда можно было не думать о том, что делаешь.
Теперь,
в уединении деревни, она
чаще и
чаще стала сознавать эти радости. Часто, глядя на них, она делала всевозможные усилия, чтоб убедить себя, что она заблуждается, что она, как мать, пристрастна к своим детям; всё-таки она не могла не говорить себе, что у нее прелестные дети, все шестеро, все
в равных родах, но такие, какие редко бывают, — и была счастлива ими и гордилась ими.
— Положим, какой-то неразумный ridicule [смешное] падает на этих людей, но я никогда не видел
в этом ничего, кроме несчастия, и всегда сочувствовал ему», сказал себе Алексей Александрович, хотя это и было неправда, и он никогда не сочувствовал несчастиям этого рода, а тем выше ценил себя, чем
чаще были примеры жен, изменяющих своим мужьям.
Стремительность же вперед была такова, что при каждом движении обозначались из-под платья формы колен и верхней
части ноги, и невольно представлялся вопрос о том, где сзади,
в этой подстроенной колеблющейся горе, действительно кончается ее настоящее, маленькое и стройное, столь обнаженное сверху и столь спрятанное сзади и внизу тело.
Для того чтобы всегда вести свои дела
в порядке, он, смотря по обстоятельствам,
чаще или реже, раз пять
в год, уединялся и приводил
в ясность все свои дела. Он называл это посчитаться, или faire la lessive. [сделать стирку.]
Малую
часть земли, самую плохую, он раздавал внаймы, а десятин сорок
в поле пахал сам своею семьей и двумя наемными рабочими.
— Ну,
в этом вы, по крайней мере, сходитесь со Спенсером, которого вы так не любите; он говорит тоже, что образование может быть следствием бо́льшего благосостояния и удобства жизни,
частых омовений, как он говорит, но не умения читать и считать…
Когда он,
в тот же вечер, как приехал домой, сообщил приказчику свои планы, приказчик с видимым удовольствием согласился с тою
частью речи, которая показывала, что всё делаемое до сих пор было вздор и невыгодно.
Приказчик, ездивший к купцу, приехал и привез
часть денег за пшеницу. Условие с дворником было сделано, и по дороге приказчик узнал, что хлеб везде застоял
в поле, так что неубранные свои 160 копен было ничто
в сравнении с тем, что было у других.
За несколько недель пред этим Левин писал брату, что по продаже той маленькой
части, которая оставалась у них неделенною
в доме, брат имел получить теперь свою долю, около 2000 рублей.
Эти припадки ревности,
в последнее время всё
чаще и
чаще находившие на нее, ужасали его и, как он ни старался скрывать это, охлаждали его к ней, несмотря на то, что он знал, что причина ревности была любовь к нему.
Вот выпить и
в Château des fleurs — это по моей
части».
По мере чтения,
в особенности при
частом и быстром повторении тех же слов: «Господи помилуй», которые звучали как «помилос, помилос», Левин чувствовал, что мысль его заперта и запечатана и что трогать и шевелить ее теперь не следует, а то выйдет путаница, и потому он, стоя позади дьякона, продолжал, не слушая и не вникая, думать о своем.
— Мой главный грех есть сомнение. Я во всем сомневаюсь и большею
частью нахожусь
в сомнении.
Священник беспрестанно высылал то дьячка, то дьякона узнать, не приехал ли жених, и сам,
в лиловой рясе и шитом поясе,
чаще и
чаще выходил к боковым дверям, ожидая жениха.
Вронский
в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с новыми людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это новое лицо посмотрит на его отношения к Анне, и большею
частью встречал
в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно»,
в чем состояло это понимание, и он и они были бы
в большом затруднении.
— Да, я пишу вторую
часть Двух Начал, — сказал Голенищев, вспыхнув от удовольствия при этом вопросе, — то есть, чтобы быть точным, я не пишу еще, но подготовляю, собираю материалы. Она будет гораздо обширнее и захватит почти все вопросы. У нас,
в России, не хотят понять, что мы наследники Византии, — начал он длинное, горячее объяснение.
Всякое замечание, самое ничтожное, показывающее, что судьи видят хоть маленькую
часть того, что он видел
в этой картине, до глубины души волновало его.
Когда Левин вошел наверх, жена его сидела у нового серебряного самовара за новым чайным прибором и, посадив у маленького столика старую Агафью Михайловну с налитою ей чашкой чая, читала письмо Долли, с которою они были
в постоянной и
частой переписке.
— Я очень рада, что уговорила его завтра собороваться, — говорила она, сидя
в кофточке пред своим складным зеркалом и расчесывая
частым гребнем мягкие душистые волосы. — Я никогда не видала этого, но знаю, мама мне говорила, что тут молитвы об исцелении.
Анна между тем, вернувшись
в свой кабинет, взяла рюмку и накапала
в нее несколько капель лекарства,
в котором важную
часть составлял морфин, и, выпив и посидев несколько времени неподвижно, с успокоенным и веселым духом пошла
в спальню.
Тревожить эти чувства ей было больно; но она всё-таки знала, что это была самая лучшая
часть ее души и что эта
часть ее души быстро зарастала
в той жизни, которую она вела.
Вронский и Анна всё
в тех же условиях, всё так же не принимая никаких мер для развода, прожили всё лето и
часть осени
в деревне. Было между ними решено, что они никуда не поедут; но оба чувствовали, чем долее они жили одни,
в особенности осенью и без гостей, что они не выдержат этой жизни и что придется изменить ее.
В октябре месяце были дворянские выборы
в Кашинской губернии, где были имения Вронского, Свияжского, Кознышева, Облонского и маленькая
часть Левина.
Старые были большею
частью или
в дворянских старых застегнутых мундирах, со шпагами и шляпами, или
в своих особенных, флотских, кавалерийских, пехотных, выслуженных мундирах.
Она теперь ясно сознавала зарождение
в себе нового чувства любви к будущему, отчасти для нее уже настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне
частью ее, а иногда жил и своею независимою от нее жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной новой радости.
Первое время
в Москве Левина занимали лошади, приведенные из деревни. Ему хотелось устроить эту
часть как можно лучше и дешевле; но оказалось, что свои лошади обходились дороже извозчичьих, и извозчика всё-таки брали.
Хотя он и должен был признать, что
в восточной, самой большой
части России рента еще нуль, что заработная плата выражается для девяти десятых восьмидесятимиллионного русского населения только пропитанием самих себя и что капитал еще не существует иначе, как
в виде самых первобытных орудий, но он только с этой точки зрения рассматривал всякого рабочего, хотя во многом и не соглашался с экономистами и имел свою новую теорию о заработной плате, которую он и изложил Левину.
Она лежала
в постели с открытыми глазами, глядя при свете одной догоравшей свечи на лепной карниз потолка и на захватывающую
часть его тень от ширмы, и живо представляла себе, что̀ он будет чувствовать, когда ее уже не будет и она будет для него только одно воспоминание.
Некоторые отделы этой книги и введение были печатаемы
в повременных изданиях, и другие
части были читаны Сергеем Ивановичем людям своего круга, так что мысли этого сочинения не могли быть уже совершенной новостью для публики; но всё-таки Сергей Иванович ожидал, что книга его появлением своим должна будет произвести серьезное впечатление на общество и если не переворот
в науке, то во всяком случае сильное волнение
в ученом мире.
Сергей Иванович был умен, образован, здоров, деятелен и не знал, куда употребить всю свою деятельность. Разговоры
в гостиных, съездах, собраниях, комитетах, везде, где можно было говорить, занимали
часть его времени; но он, давнишний городской житель, не позволял себе уходить всему
в разговоры, как это делал его неопытный брат, когда бывал
в Москве; оставалось еще много досуга и умственных сил.
Проработав всю весну и
часть лета, он только
в июле месяце собрался поехать
в деревню к брату.
Долли была
в отчаяньи, ненавидела мужа, презирала, жалела, решалась развестись, отказать, но кончила тем, что согласилась продать
часть своего имения.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но
в последнее время, после родов жены, когда он жил
в Москве без дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
Проживя бо̀льшую
часть жизни
в деревне и
в близких сношениях с народом, Левин всегда
в рабочую пору чувствовал, что это общее народное возбуждение сообщается и ему.