Неточные совпадения
Катюша с Марьей Павловной, обе в сапогах и полушубках, обвязанные платками, вышли на двор из помещения этапа и направились к торговкам, которые, сидя за ветром у северной стены палей, одна перед другой предлагали свои товары: свежий ситный, пирог, рыбу, лапшу, кашу, печенку, говядину, яйца,
молоко; у одной
был даже жареный поросенок.
— Ну, вот и князь наш объявился, — сказал он, ставя чайник среди чашек и передавая хлеб Масловой. — Чудесные штуки мы накупили, — проговорил он, скидывая полушубок и швыряя его через головы в угол нар. — Маркел
молока и яиц купил; просто бал нынче
будет. А Кирилловна всё свою эстетическую чистоту наводит, — сказал он улыбаясь, глядя на Ранцеву. — Ну, теперь заваривай чай, — обратился он к ней.
Печка истопилась, согрелась, чай
был заварен и paзлит по стаканам и кружкам и забелен
молоком,
были выложены баранки, свежий ситный и пшеничный хлеб, крутые яйца, масло и телячья голова и ножки. Все подвинулись к месту на нарах, заменяющему стол, и
пили,
ели и разговаривали. Ранцева сидела на ящике, разливая чай. Вокруг нее столпились все остальные, кроме Крыльцова, который, сняв мокрый полушубок и завернувшись в сухой плед, лежал на своем месте и разговаривал с Нехлюдовым.
Наконец он взял кружку молока и решительно подступил к ней, взяв ее за руку. Она поглядела на него, как будто не узнала, поглядела на кружку, машинально взяла ее дрожащей рукой из рук его и с жадностью
выпила молоко до последней капли, глотая медленными, большими глотками.
Через несколько минут я сидел в избе за столом,
пил молоко и слушал доклад А.И. Мерзлякова. Весть о том, что я пришел на Амагу, быстро пронеслась по всей деревне.
Неточные совпадения
Кухарки людской не
было; из девяти коров оказались, по словам скотницы, одни тельные, другие первым теленком, третьи стары, четвертые тугосиси; ни масла, ни
молока даже детям не доставало.
Для Константина народ
был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с
молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
И Левину вспомнилась недавняя сцена с Долли и ее детьми. Дети, оставшись одни, стали жарить малину на свечах и лить
молоко фонтаном в рот. Мать, застав их на деле, при Левине стала внушать им, какого труда стоит большим то, что они разрушают, и то, что труд этот делается для них, что если они
будут бить чашки, то им не из чего
будет пить чай, а если
будут разливать
молоко, то им нечего
будет есть, и они умрут с голоду.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства, состоящую в том, что корова
есть только машина для переработки корма в
молоко, и т. д.
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали посуду, подоили
молоко и т. д. Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями, мыслями, без понятия о едином Боге и Творце! Или без понятия того, что
есть добро, без объяснения зла нравственного».