Неточные совпадения
Письмо это
было и приятно и неприятно Нехлюдову, Приятно
было чувствовать
свою власть над большою собственностью и неприятно
было то, что во время
своей первой молодости он
был восторженным последователем Герберта Спенсера и в
особенности, сам
будучи большим землевладельцем,
был поражен его положением в «Social statics» о том, что справедливость не допускает частной земельной собственности.
Если бы Нехлюдов тогда ясно сознал бы
свою любовь к Катюше и в
особенности если бы тогда его стали бы убеждать в том, что он никак не может и не должен соединить
свою судьбу с такой девушкой, то очень легко могло бы случиться, что он, с
своей прямолинейностью во всем, решил бы, что нет никаких причин не жениться на девушке, кто бы она ни
была, если только он любит ее. Но тетушки не говорили ему про
свои опасения, и он так и уехал, не сознав
своей любви к этой девушке.
Она не только знает читать и писать, она знает по-французски, она, сирота, вероятно несущая в себе зародыши преступности,
была воспитана в интеллигентной дворянской семье и могла бы жить честным трудом; но она бросает
своих благодетелей, предается
своим страстям и для удовлетворения их поступает в дом терпимости, где выдается от других
своих товарок
своим образованием и, главное, как вы слышали здесь, господа присяжные заседатели, от ее хозяйки, умением влиять на посетителей тем таинственным, в последнее время исследованным наукой, в
особенности школой Шарко, свойством, известным под именем внушения.
И он вдруг понял, что то отвращение, которое он в последнее время чувствовал к людям, и в
особенности нынче, и к князю, и к Софье Васильевне, и к Мисси, и к Корнею,
было отвращение к самому себе. И удивительное дело: в этом чувстве признания
своей подлости
было что-то болезненное и вместе радостное и успокоительное.
Такие же сытые
были кучера с огромными задами и пуговицами на спине, такие же швейцары в фуражках, обшитых галунами, такие же горничные в фартуках и кудряшках и в
особенности лихачи-извозчики с подбритыми затылками, сидевшие, развалясь, в
своих пролетках, презрительно и развратно рассматривая проходящих.
Со времени
своего последнего посещения Масленникова, в
особенности после
своей поездки в деревню, Нехлюдов не то что решил, но всем существом почувствовал отвращение к той
своей среде, в которой он жил до сих пор, к той среде, где так старательно скрыты
были страдания, несомые миллионами людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа, что люди этой среды не видят, не могут видеть этих страданий и потому жестокости и преступности
своей жизни.
И от этого у него всегда
были грустные глаза. И от этого, увидав Нехлюдова, которого он знал тогда, когда все эти лжи еще не установились в нем, он вспомнил себя таким, каким он
был тогда; и в
особенности после того как он поторопился намекнуть ему на
свое религиозное воззрение, он больше чем когда-нибудь почувствовал всё это «не то», и ему стало мучительно грустно. Это же самое — после первого впечатления радости увидать старого приятеля — почувствовал и Нехлюдов.
Между арестантками и арестантами, надзирателями и конвойными так установился обычай цинического разврата, что всякой, в
особенности молодой женщине, если она не хотела пользоваться
своим положением женщины, надо
было быть постоянно настороже.
Красное лицо этого офицера, его духи, перстень и в
особенности неприятный смех
были очень противны Нехлюдову, но он и нынче, как и во всё время
своего путешествия, находился в том серьезном и внимательном расположении духа, в котором он не позволял себе легкомысленно и презрительно обращаться с каким бы то ни
было человеком и считал необходимым с каждым человеком говорить «во-всю», как он сам с собой определял это отношение.
Больше же всех
была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта
была некрасивая, простодушная молодая женщина, вся поглощенная
своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой, в
особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Неточные совпадения
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в
особенности; но оттого ли, что в словах его
было более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю
своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни
было, результат его убеждений
был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Портрет Анны, одно и то же и писанное с натуры им и Михайловым, должно бы
было показать Вронскому разницу, которая
была между ним и Михайловым; но он не видал ее. Он только после Михайлова перестал писать
свой портрет Анны, решив, что это теперь
было излишне. Картину же
свою из средневековой жизни он продолжал. И он сам, и Голенищев, и в
особенности Анна находили, что она
была очень хороша, потому что
была гораздо более похожа на знаменитые картины, чем картина Михайлова.
И противнее всех
была Кити тем, как она поддалась тому тону веселья, с которым этот господин, как на праздник для себя и для всех, смотрел на
свой приезд в деревню, и в
особенности неприятна
была тою особенною улыбкой, которою она отвечала на его улыбки.
Детскость выражения ее лица в соединении с тонкой красотою стана составляли ее особенную прелесть, которую он хорошо помнил: но, что всегда, как неожиданность, поражало в ней, это
было выражение ее глаз, кротких, спокойных и правдивых, и в
особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие дни
своего раннего детства.
Но, несмотря на это, в то время как он перевертывал
свои этюды, поднимал сторы и снимал простыню, он чувствовал сильное волнение, и тем больше, что, несмотря на то, что все знатные и богатые Русские должны
были быть скоты и дураки в его понятии, и Вронский и в
особенности Анна нравились ему.