Неточные совпадения
Княжна облокотила свою открытую полную
руку на столик и не нашла нужным что́-либо сказать.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и
рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно-поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный корридор на заднюю половину дома, к старшей
княжне.
Княжна, своими сухими, худыми
руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за
руку.
Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
Немного позади их стояли две младшие
княжны, с платком в
руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется.
— Я и не знаю, чтó в этой бумаге, — говорила
княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в
руках. — Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
— Я знаю, милая, добрая
княжна, — сказала Анна Михайловна, хватаясь
рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. — Милая
княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [я вас умоляю…]
— Что же вы молчите, mon cousin? — вдруг вскрикнула
княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. — Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего? Интриганка! — прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы, но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила
руку.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя
княжна выбежала оттуда и всплеснула
руками.
За
княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза
рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
— Ну, сударыня, — начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну
руку на спинку кресла, на котором сидела
княжна, так что
княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески-едким запахом отца, который она так давно знала. — Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
— Ну, как же не дура! — крикнул князь, оттолкнул тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся
руками до волос
княжны и снова сел.
— Нельзя,
княжна, нельзя, — сказал он, когда
княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, — математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится-слюбится. — Он потрепал ее
рукой по щеке. — Дурь из головы выскочит.
Княжна подумала, задумчиво улыбнулась (причем лицо ее, освещенное лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг приподнявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и
рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ...
Когда князь Андрей вошел,
княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись
руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту.
Князь Андрей поцеловался с сестрою
рука в
руку и сказал ей, что она такая же pleurnicheuse, [плакса,] как всегда была.
Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на
княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из-за стола, она взяла за
руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
Растроганный тем, что эта статуеобразная
княжна могла так измениться, Пьер взял ее за
руку и просил извинения, сам не зная, за чтó.
Маленькая княгиня, взяв платье из
рук горничной, подходила к
княжне Марье.
Анатоль, заложив большой палец правой
руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутою вперед грудью, а назад — спиною, покачивая одною отставленною ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на
княжну, видимо совершенно о ней не думая.
«Quelle délicatesse», [Какая деликатность,] — подумала
княжна. — Неужели Amélie (так звали m-lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне? — Она подошла к m-lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к
руке маленькой княгини.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала
княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие
руки его сжимались в кулак от досады за то, что
княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в
руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своею чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла
княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что-то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за
руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
Няня-Савишна, с чулком в
руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница-княгиня в Кишиневе рожала
княжну Марью, с крестьянскою бабой-молдаванкой, вместо бабушки.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой-то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другою свечей в
руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой-то знакомый, как показалось
княжне Марье, голос, говорил что-то.
— Allez, mon ami, [ — Иди, мой друг,] — сказала
княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая-то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо
руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно-животные стоны слышались из-за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто-то.
Не только
княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на
руки.
Однажды в Москве, в присутствии
княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m-lle Bourienne
руку и, притянув ее к себе, обнял лаская.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в
руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
— Но что́ же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтоб они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею… Вы их давно знаете, — сказала
княжна Марья, — скажите мне, положа
руку на сердце, всю истинную правду, что́ это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Намедни
княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на
руки надела.
Когда уже граф выходил из комнаты,
княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за
руки и, тяжело вздохнув, сказала...
— Молчи, молчи. — Князь захлопал
рукой по столу. — Да, знаю, письмо князя Андрея.
Княжна Марья читала. Десаль что-то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Княжна Марья подошла и поцеловала его
руку.
— Душа, душа болит, — разгадала и сказала
княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее
руку и стал прижимать ее к различным частям своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
— Все мысли! о тебе… мысли… — потом выговорил он гораздо лучше и понятнее чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают.
Княжна Марья прижалась головою к его
руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Поняв эти слова,
княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под
руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как
княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
На чтò мое спокойствие, когда его не будет! — бормотала вслух
княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и
руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания.
Его нет, а есть тут же, на том же месте, где он был, что-то чуждое и враждебное, какая-то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна!» И, закрыв лицо
руками,
княжна Марья упала на
руки доктора, поддержавшего ее.
M-lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее
руку и говорить о горе, постигшем
княжну, делая себя участницей этого горя.
— Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, — сказала m-lle Bourienne. — Потому что, согласитесь, chère Marie попасть в
руки солдат или бунтующих мужиков на дороге — было бы ужасно. M-lle Bourienne достала из ридикюля объявление (не на русской обыкновенной бумаге) французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала его
княжне.
Княжна Марья с бумагой в
руке встала от окна, и с бледным лицом, вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство
княжне, не пошел к ней, а остался на деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей
княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее
руку.
— Ежели выйдет этот пасьянс, — говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в
руке и глядя вверх, — ежели выйдет, то значит… что̀ значит?.. — Он не успел решить, что̀ значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей
княжны, спрашивающей, можно ли войти.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на
руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на
княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил зa любимым ею мальчиком на
руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья пожала его
руку.
Княжна Марья, бледная, с дрожащею нижнею челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за
руку, говоря ей что-то.
И Наташа, обнимая, стала целовать
руки и лицо
княжны Марьи.
Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула
руку.