Неточные совпадения
Когда князь Андрей вошел
в кабинет, старый князь
в стариковских очках и
в своем белом халате,
в котором он никого не принимал, кроме
сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только
в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку
сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на-цыпочках пробежал
в свой
кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что́ делалось
в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом
в руках рыдающим и вместе смеющимся.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел
в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею
сына и зарыдал как ребенок.
— Ну чтò, довольна теперь? — сказал он ей, — поссорила с
сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?… Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся. радуйся… — И после этого княжна Марья
в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из
кабинета.
— Ах, знаешь? Когда ты
в кабинете говорил, я смотрела на тебя, — заговорила Наташа, видимо стараясь отогнать набежавшее облако. — Ну две капли воды ты на него похож, на мальчика. (Она так называла
сына.) Ах, пора к нему итти… Пришло… А жалко уходить.
Неточные совпадения
Василий Иванович отправился от Аркадия
в свой
кабинет и, прикорнув на диване
в ногах у
сына, собирался было поболтать с ним, но Базаров тотчас его отослал, говоря, что ему спать хочется, а сам не заснул до утра.
Поместив
сына по-прежнему
в кабинет, он только что не прятался от него и жену свою удерживал от всяких лишних изъявлений нежности.
Изредка, осторожной походкой битого кота
в кабинет Варавки проходил Иван Дронов с портфелем под мышкой, чистенько одетый и
в неестественно скрипучих ботинках. Он здоровался с Климом, как подчиненный с
сыном строгого начальника, делая на курносом лице фальшиво-скромную мину.
В тот же вечер призвал он
сына в свой
кабинет, закурил трубку и, немного помолчав, сказал: «Что же ты, Алеша, давно про военную службу не поговариваешь?
…Тихо проходил я иногда мимо его
кабинета, когда он, сидя
в глубоких креслах, жестких и неловких, окруженный своими собачонками, один-одинехонек играл с моим трехлетним
сыном. Казалось, сжавшиеся руки и окоченевшие нервы старика распускались при виде ребенка, и он отдыхал от беспрерывной тревоги, борьбы и досады,
в которой поддерживал себя, дотрагиваясь умирающей рукой до колыбели.