Неточные совпадения
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел
в дальний
угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было
упала, и он очнулся.
В корчме, перед которою стояла кибитка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка
в кофточке и ночном чепчике, сидела
в переднем
углу на широкой лавке. Муж ее, доктор,
спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли
в комнату.
«Профессор» стоял у изголовья и безучастно качал головой. Штык-юнкер стучал в углу топором, готовя, с помощью нескольких темных личностей, гробик из старых досок, сорванных с крыши часовни. Лавровский, трезвый и с выражением полного сознания, убирал Марусю собранными им самим осенними цветами. Валек
спал в углу, вздрагивая сквозь сон всем телом, и по временам нервно всхлипывал.
Я уже ждал боли, которую должен был ощутить от погружения в мою грудь острого ножа рукою впавшего ко мне гостя, и, охраняя жизнь свою, с такою силою оттолкнул от себя этого незнакомца, что он отлетел от меня к стене и, споткнувшись на обрубок,
упал в угол.
Минуты две четверо в комнате молчали, прислушиваясь к спору на террасе, пятый, Макаров, бесстыдно
спал в углу, на низенькой тахте. Лидия и Алина сидели рядом, плечо к плечу, Лидия наклонила голову, лица ее не было видно, подруга что-то шептала ей в ухо. Варавка, прикрыв глаза, курил сигару.
Неточные совпадения
Еще
падет обвинение на автора со стороны так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по
углам и занимаются совершенно посторонними делами, накопляют себе капитальцы, устроивая судьбу свою на счет других; но как только случится что-нибудь, по мненью их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга,
в которой скажется иногда горькая правда, они выбегут со всех
углов, как пауки, увидевшие, что запуталась
в паутину муха, и подымут вдруг крики: «Да хорошо ли выводить это на свет, провозглашать об этом?
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места
в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным,
спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить
угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Бывало, стоишь, стоишь
в углу, так что колени и спина заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; но если вдруг
упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания.
Раскольников перешел через площадь. Там, на
углу, стояла густая толпа народа, все мужиков. Он залез
в самую густоту, заглядывая
в лица. Его почему-то тянуло со всеми заговаривать. Но мужики не обращали внимания на него и все что-то галдели про себя, сбиваясь кучками. Он постоял, подумал и пошел направо, тротуаром, по направлению к
В—му. Миновав площадь, он
попал в переулок…
Клим заглянул
в дверь: пред квадратной
пастью печки, полной алых
углей,
в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая.
В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском
углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно
угли, а с головы матери на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.