— Неужели? — воскликнула Анна Михайловна. — Ах, это ужасно!
Страшно подумать… Это мой сын, — прибавила она, указывая на Бориса. — Он сам хотел благодарить вас.
Неточные совпадения
И как ни дороги, ни милы мне многие люди — отец, сестра, жена, — самые дорогие мне люди, — но, как ни
страшно и [ни] неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей»,
подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова.
Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что-нибудь случиться; но ему так
страшно было
думать, что что-нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец!» иногда
думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним и,
страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти признаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Мечтания о Соне имели в себе что-то веселое, игрушечное. Но
думать о княжне Марье всегда было трудно и немного
страшно.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую бледную руку. Грудь его
страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительною болью. «Чтò такое эта боль? Зачем боль? Чтò он чувствует? Как у него болит!»
думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Как он
думает это легко», —
подумал Пьер. «Он не знает, как это
страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно…
Страшно!»
— За одно благодарю бога, именно, что у нас нет детей… да. Ты только подумай, Харитина, что бы их ждало впереди?
Страшно подумать. Добрые люди показывали бы пальцами… Благодарю господа за его великую милость!
— Что будешь делать… — вздыхал Груздев. — Чем дальше, тем труднее жить становится, а как будут жить наши дети —
страшно подумать. Кстати, вот что… Проект-то у тебя написан и бойко и основательно, все на своем месте, а только напрасно ты не показал мне его раньше.
Неточные совпадения
«Вот оно, объяснение»,
подумала она, и ей стало
страшно.
Княгине слишком
страшно было
думать, как много она виновата пред дочерью, и она рассердилась.
«Для Бетси еще рано»,
подумала она и, взглянув в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?»
подумала она, и ей так показалось ужасно и
страшно всё, что могло от этого выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с веселым и сияющим лицом вышла к ним навстречу и, чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная, что скажет.
Когда она
думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось
страшно за то, что она сделала, что она не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
То она
думала о том, как жизнь могла бы быть еще счастлива, и как мучительно она любит и ненавидит его, и как
страшно бьется ее сердце.