Неточные совпадения
— Где
государь? Где Кутузов? —
спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
— Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и
спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что́ ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы,
государь мой. Что́ вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли собой и своею жизнью?
Ростов, не садясь, тотчас же с раздражением — как будто Борис был в чем-нибудь виноват перед ним — начал ему рассказывать дело Денисова,
спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у
государя и через него передать письмо.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая
государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов
спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего
спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица, или от
государя истекает такое-то приказание в форме совета, и нужно или не нужно исполнять его.
Он неловким движением, придерживая шпагу, обратился к Чернышеву,
спрашивая по-немецки, где
государь.
— Чтό же меня
спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атака von diesem Italienischen Herrn, sehr schön. [этого итальянского господина, очень хорошо.] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо.] Что ж меня
спрашивать? — сказал он. — Ведь вы сами знаете всё лучше меня. — Но когда Волконский нахмурившись сказал, что он
спрашивает его мнения от имени
государя, то Пфуль встал и вдруг одушевившись начал говорить...
На другой день на смотру
государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе
государя, а попросив позволения служить в армии.
— Который? Который? — плачущим голосом
спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из-за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на нем весь свой восторг, хотя это был не
государь, закричал «ура!» неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
— Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, — продолжал Пьер, — мы должны
спросить у
государя, почтительнейше просить его величество комюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
— Во-первых, доложу вам, что мы не имеем права
спрашивать об этом
государя, а во-вторых, ежели бы было такое право у российского дворянства, то
государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля — войска убывают и прибывают…
И вслед за адъютантом интендант
спрашивает, куда везти провиант, а начальник гошпиталей, — куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо,
государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть и не один, а несколько) предлагает новый проект, диаметрально-противуположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противуположное тому, что́ говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал, все описывают различно положение неприятельской армии.
— Всемилостивейший
государь император! — строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто
спрашивая, не имеет ли кто сказать что-нибудь против этого.
Хотя источник chagrin [горе] г-на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет
государя, что
государь тотчас же
спросил у него...