Неточные совпадения
Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуcя в свете и при дворе значительному человеку. Он
подошел к Анне Павловне, поцеловал ее
руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз,
подошел к нему и взял его за
руку. Князь Андрей, не оглядываясь, сморщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за
руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно-доброю и приятною улыбкой.
— Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] — проговорила княгиня и, подобрав одною
рукой складку платья,
подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
— Хорошо, — сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в
руки бутылку рома,
подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул
рукой соринки с рукава мундира и
подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что́ он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел
к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он
подошел к нему, взял
руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
Француз-доктор, — стоявший без зажженной свечи, прислонившись
к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, — неслышными шагами человека во всей силе возраста
подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную
руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался.
Полковой командир, сам
подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая
руки, втягивали их в рукава.
То думалось, что после атаки он
подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому,
руку примирения.
Под горой бледный гусарский юнкер, одною
рукой поддерживая другую,
подошел к Тушину и попросился сесть.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что́ происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат
подошел к костру, присел на корточки, всунул
руки в огонь и отвернул лицо.
Кое-кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами
подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго-вопросительно посмотрел на него, как будто то, что́ он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за
руку, посадил его и ласково улыбнулся.
Маленькая княгиня, взяв платье из
рук горничной,
подходила к княжне Марье.
Сначала
к ней
подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее
рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал
руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся
к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он
подошел к руке m-lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m-lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle délicatesse», [Какая деликатность,] — подумала княжна. — Неужели Amélie (так звали m-lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне? — Она
подошла к m-lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль
подошел к руке маленькой княгини.
Князь Андрей
подошел к нему и взял за
руку.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца-сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф
подошел к ним и пожал
руку Долохову.
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что-то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх
к отцу,
подошла к нему, взяла его за
руку, потянула
к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
— Allez, mon ami, [ — Иди, мой друг,] — сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел
к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая-то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо
руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно-животные стоны слышались из-за двери. Князь Андрей встал,
подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто-то.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай
подошел к ней и поцеловал ее
руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
— Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок, — сказал голос графини из гостиной. Николай
подошел к матери, поцеловал ее
руку и, молча подсев
к ее столу, стал смотреть на ее
руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
— Натали, — сказал он, быстрыми шагами
подходя к ней, — решайте мою судьбу. Она в ваших
руках!
Денисов нагнулся над ее
рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она
подошла к ним.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы
подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись
к государю. Остановившись у лошади и взявшись
рукою за седло, государь обратился
к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
Пьер
подошел к князю Андрею и схватил его за
руку.
— Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, — сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости,
подходя к Наташе, и занося
руку, чтоб обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливою, благодарною, детскою улыбкой.
Она
подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми
руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья.
Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своею злою, дурною натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла,
подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые
руки, и утешал ее.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась
к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в
руке и с улыбкой на лице,
подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
Да раздевайся же скорее, — крикнула она на графа, хотевшего
подойти к ее
руке.
Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами
подошла к Наташе, взяла ее за
руки и, тяжело вздохнув, сказала...
Когда они кончили свою песню, девица в белом
подошла к будочке суфлера, и
к ней
подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить
руками.
Взглянув на Наташу, он
подошел к сестре, положил
руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что-то, указывая на Наташу.
Он перекрестился на передний угол и
подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую
руку.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под
руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате видна была разбитая кровать, и раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей
подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся и прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
Пьер поспешно
подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст
руку; но она, близко
подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив
руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтобы петь, но совсем с другим выражением.
И вероятно еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад,
подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми
руками, закричал почти...
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно
подошел к Балашеву и с легкою улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое-нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял
руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
Алпатыч вышел. Князь
подошел опять
к бюро, заглянув в него, потрогал
рукою свои бумаги, опять запер и сел
к столу писать письмо губернатору.
И ему представляется с желтизною в жирном лице, не высокая, толстая женщина — матушка-императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке, и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право
подходить к ее
руке.
Когда кончился молебен, Кутузов
подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился
к иконе и опять поклонился, дотронувшись
рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Борис Друбецкой, обчищая
рукой коленки, которые он запачкал (вероятно тоже прикладываясь
к иконе), улыбаясь
подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер
подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер влез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног
к животу лошади, и чувствуя, что очки его спадàют и что он не в силах отнять
рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительною улыбкой на губах,
подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька
рукою.
Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор, в очках, обтирая
руки,
подошел к князю Андрею.
Входившие один за другим
подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал
руку, некоторым кивал головой.
Берг сидел подле графини и родственно-почтительно утешал ее. Граф с трубкой в
руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря, ворвалась в комнату и быстрыми шагами
подошла к матери.
Он, неестественно улыбаясь и что-то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал,
подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая
руками, возвращался назад и брался за книгу.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет,
подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда-то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на
руки, задумался.