Говоря это, он встал,
подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
Неточные совпадения
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав. Когда он
подошел к комнате
сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
Пошлые слова удачно дополнял пошленький мотив: Любаша, захлебываясь, хохотала над Варварой, которая досадливо пыталась и не могла открыть портсигар, тогда как Гогин открывал его легким прикосновением мизинца. Затем он положил портсигар на плечо себе, двинул плечом, — портсигар соскользнул в карман пиджака. Тогда взбил волосы, сделал свирепое лицо,
подошел к сестре:
Неточные совпадения
В тот же день, но уже вечером, часу в седьмом, Раскольников
подходил к квартире матери и
сестры своей, —
к той самой квартире в доме Бакалеева, где устроил их Разумихин.
Он внимательно и с напряжением посмотрел на
сестру, но не расслышал или даже не понял ее слов. Потом, в глубокой задумчивости, встал,
подошел к матери, поцеловал ее, воротился на место и сел.
Катя слегка присела, поместилась возле
сестры и принялась разбирать цветы. Борзая собака, имя которой было Фифи,
подошла, махая хвостом, поочередно
к обоим гостям и ткнула каждого из них своим холодным носом в руку.
Однажды ему удалось подсмотреть, как Борис, стоя в углу, за сараем, безмолвно плакал, закрыв лицо руками, плакал так, что его шатало из стороны в сторону, а плечи его дрожали, точно у слезоточивой Вари Сомовой, которая жила безмолвно и как тень своей бойкой
сестры. Клим хотел
подойти к Варавке, но не решился, да и приятно было видеть, что Борис плачет, полезно узнать, что роль обиженного не так уж завидна, как это казалось.
Ставни окон были прикрыты, стекла — занавешены, но жена писателя все-таки изредка
подходила к окнам и, приподняв занавеску, смотрела в черный квадрат! А
сестра ее выбегала на двор, выглядывала за ворота, на улицу, и Клим слышал, как она, вполголоса, успокоительно сказала
сестре: