Неточные совпадения
— Ваше превосходительство, — сказал он по-немецки, выдвигаясь вперед и
обращаясь к австрийскому
генералу. — Имею честь поздравить.
— Нут-ка, куда донесет, капитан, хватите-ка! — сказал
генерал,
обращаясь к артиллеристу. — Позабавьтесь от скуки.
Он рассказывал дамам, с шутливою улыбкой на губах, последнее — в среду — заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал-губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь,
обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным.
— Очень хорошо, извольте подождать, — сказал он
генералу по-русски, тем французским выговором, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не
обращаясь более
к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что-то выслушать), князь Андрей с веселою улыбкой, кивая ему,
обратился к Борису.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским
генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта,
обратился к нему.
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались
к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот,
обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что-то шлепнулось в мокрое, и
генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на
генерала, не подумал поднять его.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти
к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись
к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь
обратился к кавалерийскому
генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
— Его величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, — продолжал
генерал, — и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил
обратиться к нему.
— Господину барону Ашу от
генерала аншефа князя Болконского, — провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник
обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему...
— Я думаю, что лучше
обратиться к этому
генералу, — сказала m-lle Bourienne, — и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
— Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, — сказал он. — Ты не уходи, — прибавил он,
обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного
генерала.
Борис что-то сказал своему
генералу, и граф Бенигсен
обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
Бенигсен
обратился к подошедшему
к нему
генералу и стал пояснять всё положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы
к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить и, заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг
обращаясь к нему.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье
обратились на
генерала с свитой, который на потной лошади скакал
к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел
к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
— Qu’on m’amène les boyards, [Приведите бояр,] —
обратился он
к свите.
Генерал с блестящею свитой тотчас же поскакал за боярами.
— C’est un espion russe, [ — Вы не могли меня знать,
генерал, я никогда не видал вас… — Это русский шпион.] — перебил его Даву,
обращаясь к другому
генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе, Пьер вдруг быстро заговорил...
— Михаил Феоклитыч, —
обратился он
к эсаулу, — ведь это опять от немца. Он при нем состоит. — И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от
генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. — Ежели мы его завтра не возьмем, он у нас из под носа вырвет, — заключил он.
Когда после этого один из
генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске,
обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович (в сторону).Эка, черт возьми, уж и в
генералы лезет! Чего доброго, может, и будет
генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно. (
Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович, и нас не позабудьте.
Тентетникову показалось, что с самого дня приезда их
генерал стал
к нему как-то холоднее, почти не замечал его и
обращался как с лицом бессловесным или с чиновником, употребляемым для переписки, самым мелким.
— Петр Петрович! — закричала она, — защитите хоть вы! Внушите этой глупой твари, что не смеет она так
обращаться с благородной дамой в несчастии, что на это есть суд… я
к самому генерал-губернатору… Она ответит… Помня хлеб-соль моего отца, защитите сирот.
— «Армия спасения». Знаете:
генерал Бутс и старые девы поют псалмы, призывая каяться в грехах… Я говорю — не так? — снова
обратился он
к Марине; она ответила оживленно и добродушно:
Paз в неделю старый
генерал по долгу службы обходил все казематы и спрашивал заключенных, не имеют ли они каких-либо просьб. Заключенные
обращались к нему с различными просьбами. Он выслушивал их спокойно, непроницаемо молча и никогда ничего не исполнял, потому что все просьбы были не согласны с законоположениями.