Неточные совпадения
— Ежели кто ко мне еще будет соваться, — сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие
губы, — я
того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица,
та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только
тем, что у одной была родинка над
губой, очень красившая ее, шили в пяльцах.
Видимо, что-то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие
губы побледнели (глаза остались
те же), и голос, в
то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались
губами к
тем местам, на которые попали в первую минуту.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для
того, чтобы прижать их к
губам, слегка оттолкнула лысую голову.
— Поджидаю, ваше величество, — повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя
губа, в
то время как он говорил это «поджидаю»). — Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его
губы в
то время, как входила Анисья Федоровна.
«Совсем другая, и всё
та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в
губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину
губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
— Mais charmante! [Очень, очень мила!] — сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его
губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем
того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
Горячие
губы прижались к ее
губам и в
ту же минуту она почувствовала себя опять свободною и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно-вопросительно и пошла к двери.
— Третье, — не слушая его, продолжал Пьер, — вы никогда ни слова не должны говорить о
том, что̀ было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… — Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе
губы.
Он не переставая бормотал что-то, дергаясь бровями и
губами, и нельзя было знать, понимал он или нет
то, что̀ его окружало.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутою рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба
губами, как бы для
того, чтоб узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
— Простите меня за
то, чтò я сде…лала, — чуть слышным прерывным шопотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь
губами, целовать руку.
— Oui, sire, et elle est en cendres à l’heure qu’il est. Je l’ai laissée toute en flammes, [Вступил ли неприятель в город? — Да, ваше величество, и в настоящую минуту Москва обращена в пепел. Я оставил ее объятую пламенем,] — решительно сказал Мишо; но взглянув на государя, Мишо ужаснулся
тому, чтò он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя
губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
— Это
то,
то, вот… — сказала Соня с бледным лицом и дрожащими
губами.
— Я-то? — спросил Каратаев. — Я говорю не нашим умом, а Божьим судом, — сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: — Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть полная чаша! И хозяйка есть? А старики-родители живы? — спрашивал он и, хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились
губы сдержанною улыбкой ласки, в
то время как он спрашивал это. Он видимо был огорчен
тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении — сказать или не сказать всё
то, чтò она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела.
Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Но после
той ночи в Мытищах, когда в полу-бреду перед ним явилась
та, которую он желал и когда он, прижав к своим
губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные, и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая
ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к
тому чувству: его теперь мучил вопрос о
том, жив ли он? И он не смел спросить это.
Неточные совпадения
Григорий шел, поглядывал // На бурлака довольного, // А с
губ слова срывалися //
То шепотом,
то громкие.
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и на
губах его играла
та же самая улыбка, которая озарила лицо его в
ту минуту, когда он, в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на
то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные
губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
При среднем росте, она была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не
то бесстыжие, не
то застенчивые, пухлые вишневые
губы, густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей».
Во время разлуки с ним и при
том приливе любви, который она испытывала всё это последнее время, она воображала его четырехлетним мальчиком, каким она больше всего любила его. Теперь он был даже не таким, как она оставила его; он еще дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с
тех пор, как она оставила его! Но это был он, с его формой головы, его
губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.