Неточные совпадения
В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее
выражение преданности и уважения, соединенное с
грустью, что́ с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице.
M-lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем
выражением, которое они знали,
выражением мысли и
грусти.
Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это
выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
— А, Ростов? Здорово, здорово! — закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с
грустью заметил, как с этою привычною развязностью и оживленностью какое-то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в
выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
— В Петербург! — повторила она, как бы не понимая. Но вглядевшись в грустное
выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее
грусти и вдруг заплакала. — Мари, — сказала она, — научи, что мне делать: я боюсь быть дурною. Чтò ты скажешь, то я и буду делать; научи меня…
Легкая складка над бровями, привычка несколько подаваться головой вперед и
выражение грусти, по временам пробегавшее какими-то облаками по красивому лицу, — это все, чем сказалась слепота в его наружности.
Неточные совпадения
Насмешливый блеск потух в ее глазах, но другая улыбка ― знания чего-то неизвестного ему и тихой
грусти ― заменила ее прежнее
выражение.
Голос его был груб и хрипл, движения торопливы и неровны, речь бессмысленна и несвязна (он никогда не употреблял местоимений), но ударения так трогательны и желтое уродливое лицо его принимало иногда такое откровенно печальное
выражение, что, слушая его, нельзя было удержаться от какого-то смешанного чувства сожаления, страха и
грусти.
Мне особенно нравилось
выражение ее лица: так оно было просто и кротко, так грустно и так полно детского недоуменья перед собственной
грустью.
Когда я возвратился, в маленьком доме царила мертвая тишина, покойник, по русскому обычаю, лежал на столе в зале, поодаль сидел живописец Рабус, его приятель, и карандашом, сквозь слезы снимал его портрет; возле покойника молча, сложа руки, с
выражением бесконечной
грусти, стояла высокая женская фигура; ни один артист не сумел бы изваять такую благородную и глубокую «Скорбь».
Трудно было разобрать, говорит ли он серьезно, или смеется над моим легковерием. В конце концов в нем чувствовалась хорошая натура, поставленная в какие-то тяжелые условия. Порой он внезапно затуманивался, уходил в себя, и в его тускневших глазах стояло
выражение затаенной печали… Как будто чистая сторона детской души невольно
грустила под наплывом затягивавшей ее грязи…