Неточные совпадения
— Нет, — говорил он, всё более и более одушевляясь, —
Наполеон велик, потому что он
стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее — и равенство граждан, и свободу слова и печати — и только потому приобрел власть.
Александр и
Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее,
стало страшно, как бы его не узнали.
Мужчины, по-английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах
Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей
стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он
стал жалким комедиантом — император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, —
Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление и на другой день войска его
стали переходить Неман.
— Виват! — также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтоб увидать его.
Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа, и
стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что-то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал-адъютант императора Александра и даже представитель его перед
Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и значение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева,
стал еще суровее и грубее.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Померании, теперь требовали только отступить за Неман.
Наполеон быстро повернулся и
стал ходить по комнате.
Балашеву
становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить свое достоинство и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором очевидно находился
Наполеон.
Никто не
станет спорить, что причиной погибели французских войск
Наполеона было с одной стороны вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе.
Бенигсен остановился на флешах и
стал смотреть вперед на Шевардинский редут (бывший еще вчера нашим), на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был
Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был
Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
В Бородинском сражении
Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Всё это делали солдаты.
Стало быть, не он убивал людей.
Стало быть, не вследствие приказания
Наполеона они убивали себе подобных.
Стало быть и то, каким образом эти люди убивали друг друга происходило не по воле
Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к
Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому что в жару сражения невозможно сказать, чтò происходит в данную минуту, и потому что многие адъютанты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, чтò они слышали от других; и еще потому, чтò пока проезжал адъютант те две-три версты, которые отделяли его от
Наполеона, обстоятельства изменялись, и известие, которое он вез, уже
становилось неверно.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье,
стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать
Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом
стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно
стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
— Просит подкрепления? — с гневным жестом проговорил
Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и
стал докладывать; но император отвернулся от него, сделал два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. — Надо дать резервы, — сказал он, слегка разводя руками. — Кого послать туда, как вы думаете? — обратился он к Бертье, к этому oison que j’ai fait aigle, [гусенку, которого я сделал орлом,] как он впоследствии называл его.
Лицо
стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала
Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
Napoléon». [«Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал-адъютантов, для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу вашу светлость верить всему, чтò он вам скажет, особенно когда
станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. За сим молю Бога о сохранении вас под Своим священным кровом. Москва, 30 октября, 1812.
Наполеон».]
Он придумывал всякого рода движения Наполеоновской армии, всей или частей ее — к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что
Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его.
Весь глубокомысленный план о том, чтоб отрезать и поймать
Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и
стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но и этого нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Возможно понять, что
Наполеон имел власть, и потому совершилось событие; с некоторою уступчивостью можно еще понять, что
Наполеон, вместе с другими влияниями, был причиной события; но каким образом книга Contrat Social [Общественный договор] сделала то, что французы
стали топить друг друга, — не может быть понято без объяснения причинной связи этой новой силы с событием.
Неточные совпадения
Конечно, поверить этому чиновники не поверили, а, впрочем, призадумались и, рассматривая это дело каждый про себя, нашли, что лицо Чичикова, если он поворотится и
станет боком, очень сдает на портрет
Наполеона.
«Здесь собрались представители тех, которые стояли на коленях, тех, кого расстреливали, и те, кто приказывает расстреливать. Люди, в массе, так же бездарны и безвольны, как этот их царь. Люди только тогда
становятся силой, творящей историю, когда во главе их
становится какой-нибудь смельчак, бывший поручик
Наполеон Бонапарте. Да, — “так было, так будет”».
Старики беспокоили. Самгин пошел в кабинет, взял на ощупь книгу, воротился, лег. Оказалось, он ошибся, книга — не Пушкин, а «История
Наполеона». Он
стал рассматривать рисунки Ораса Берне, но перед глазами стояли, ругаясь, два старика.
— Позвольте. Была во Франции революция, и всех казнили. Пришел
Наполеон и все взял. Революция — это первый человек, а
Наполеон — второй человек. А вышло, что
Наполеон стал первый человек, а революция
стала второй человек. Так или не так?
Обстоятельства были так трудны, что Марья Алексевна только махнула рукою. То же самое случилось и с
Наполеоном после Ватерлооской битвы, когда маршал Груши оказался глуп, как Павел Константиныч, а Лафайет
стал буянить, как Верочка:
Наполеон тоже бился, бился, совершал чудеса искусства, — и остался не при чем, и мог только махнуть рукой и сказать: отрекаюсь от всего, делай, кто хочет, что хочет и с собою, и со мною.