Неточные совпадения
Данило скакал
молча, держа вынутый кинжал в
левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Он
молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении и
левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье
левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей
левой икры есть великий признак.] говорил он впоследствии.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени
молча, и указал на местà, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и местà, где рядом с ними должна была выстроиться
полевая артиллерия.
Известие о том, что русские атакуют
левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он
молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтоб убедиться, в каком положении находилось дело.
Неточные совпадения
«Теперь сходитесь». // Хладнокровно, // Еще не целя, два врага // Походкой твердой, тихо, ровно // Четыре перешли шага, // Четыре смертные ступени. // Свой пистолет тогда Евгений, // Не преставая наступать, // Стал первый тихо подымать. // Вот пять шагов еще ступили, // И Ленский, жмуря
левый глаз, // Стал также целить — но как раз // Онегин выстрелил… Пробили // Часы урочные: поэт // Роняет
молча пистолет.
Ее судороги становились сильнее, голос звучал злей и резче, доктор стоял в изголовье кровати, прислонясь к стене, и кусал, жевал свою черную щетинистую бороду. Он был неприлично расстегнут, растрепан, брюки его держались на одной подтяжке, другую он накрутил на кисть
левой руки и дергал ее вверх, брюки подпрыгивали, ноги доктора дрожали, точно у пьяного, а мутные глаза так мигали, что казалось — веки тоже щелкают, как зубы его жены. Он
молчал, как будто рот его навсегда зарос бородой.
— Да я — не сомневаюсь, только поздновато он почувствовал, что не может
молчать. Впрочем, и
Лев Толстой долго не мог, — гудел ‹он›, не щадя свой бас.
За чайным столом Орехова, часто отирая платком красное, потное лицо, восхищалась деятельностью английских «суфражисток», восторженно рассказывала о своей встрече с Панкхерст, ее
молча слушали Роза Грейман и Тося, Шемякин сидел рядом с Тосей, посматривая на ее бюст, покручивая
левый ус, изредка вставлял барским тоном, вполголоса:
Человек с лицом кардинала Мазарини сладким тенорком и сильно картавя читал какую-то бумагу, его слушали
молча, только на
левых скамьях изредка раздавались ворчливые возгласы.