Неточные совпадения
Горничная, с
графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом
доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем.
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего
дома; под наблюдением
графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера.
—
Графиня приказала спросить,
дома ли ваше сиятельство, — спросил камердинер.
— Куда я не поеду по приказанию
графини! — сказал Денисов, шутливо поставивший себя в
доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, — pas de châle [танец с шалью] готов танцовать.
Старая
графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой-дворянкой, жившей у них в
доме.
В Совет платилось около 80-ти тысяч по всем имениям; около 30-ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского
дома и княжон; около 15 тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения;
графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70-ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10-ти тысяч; остальное около 100 тысяч расходилось — он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать.
Из мужчин домашними людьми в
доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей
графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
После отъезда Николая в
доме Ростовых стало грустнее чем когда-нибудь.
Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней
графиня. Граф более чем когда-нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких-нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский
дом и подмосковную, а для продажи
дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье
графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Здоровье
графини всё не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать
дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время,
графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Получив известие о болезни Наташи,
графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем
домом, приехала в Москву, и всё семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой
дом и совсем поселилось в Москве.
Пока один Nicolas был в опасности,
графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, всё ломавший в
доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что-то сражаются и что-то в этом находят радостного, — тогда матери показалось, что его-то она любила больше, гораздо больше всех своих детей.
— Ну и славно, вот
графиня проснется, и с Богом! — Вы чтó, господа? — обратился он к офицеру. — У меня в
доме? — Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркою краской.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить
графиню, в то время как бегали девушки с подушками и узелками из
дому в кареты и коляску, и бричку, и обратно.
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному чрез три
дома.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после
графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских
домов и подмосковной, которые стоили ежегодно 80 тысяч и ничего не приносили.
Неточные совпадения
Просидев
дома целый день, она придумывала средства для свиданья с сыном и остановилась на решении написать мужу. Она уже сочиняла это письмо, когда ей принесли письмо Лидии Ивановны. Молчание
графини смирило и покорило ее, но письмо, всё то, что она прочла между его строками, так раздражило ее, так ей возмутительна показалась эта злоба в сравнении с ее страстною законною нежностью к сыну, что она возмутилась против других и перестала обвинять себя.
— Не угодно ли вам прохладиться? — сказал брат Василий Чичикову, указывая на
графины. — Это квасы нашей фабрики; ими издавна славится
дом наш.
— Должно быть, есть люди, которым все равно, что защищать. До этой квартиры мы с мужем жили на Бассейной, в
доме, где квартировала
графиня или княгиня — я не помню ее фамилии, что-то вроде Мейендорф, Мейенберг, вообще — мейен. Так эта
графиня защищала право своей собачки гадить на парадной лестнице…
В
дом, в котором была открыта подписка, сыпались деньги со всего Парижа как из мешка; но и
дома наконец недостало: публика толпилась на улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их,
графини, маркизы, публичные женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной грязи; всем жертвовали (даже женщины), чтобы добыть несколько акций.
Она жила у Фанариотовой, своей бабушки, конечно как ее воспитанница (Версилов ничего не давал на их содержание), — но далеко не в той роли, в какой обыкновенно описывают воспитанниц в
домах знатных барынь, как у Пушкина, например, в «Пиковой даме» воспитанница у старой
графини.