— Поздно, десятый час, — отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех
девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что-то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
Неточные совпадения
— Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… —
Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в
девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
С
девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и
голос старой девушки сказал...
— Дуняша! — прошептала она. — Дуняша! — вскрикнула она диким
голосом, и вырвавшись из тишины, побежала к
девичьей навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
Он становился гуще и гуще, разрастался, перешел в тяжелые рокоты грома и потом вдруг, обратившись в небесную музыку, понесся высоко под сводами своими поющими звуками, напоминавшими тонкие
девичьи голоса, и потом опять обратился он в густой рев и гром и затих.
Его высокий,
девичий голос звучал напряжённо и ласково, синие глаза смотрели в окно, мимо лица женщины, а она, склонясь над шитьём, молчала так задумчиво, как молчит человек наедине с самим собою.
Неточные совпадения
Общий хохот покрыл его
голос. Напрасно он силился досказать историю своего падения: хохот разлился по всему обществу, проник до передней и до
девичьей, объял весь дом, все вспомнили забавный случай, все хохочут долго, дружно, несказанно, как олимпийские Боги. Только начнут умолкать, кто-нибудь подхватит опять — и пошло писать.
Хиония Алексеевна замахала руками, как ветряная мельница, и скрылась в ближайших дверях. Она, с уверенностью своего человека в доме, миновала несколько комнат и пошла по темному узкому коридору, которым соединялись обе половины. В темноте чьи-то небольшие мягкие ладони закрыли глаза Хионии Алексеевны, и
девичий звонкий
голос спросил: «Угадайте кто?»
Рабочий день кончился. Дети целуют у родителей ручки и проворно взбегают на мезонин в детскую. Но в
девичьей еще слышно движение. Девушки, словно заколдованные, сидят в темноте и не ложатся спать, покуда
голос Анны Павловны не снимет с них чары.
— Барышни едут! — откликаются
голоса в
девичьей и в коридорах.
Но возвращаюсь к миросозерцанию Аннушки. Я не назову ее сознательной пропагандисткой, но поучать она любила. Во время всякой еды в
девичьей немолчно гудел ее
голос, как будто она вознаграждала себя за то мертвое молчание, на которое была осуждена в боковушке. У матушки всегда раскипалось сердце, когда до слуха ее долетало это гудение, так что, даже не различая явственно Аннушкиных речей, она уж угадывала их смысл.