— Allez donc, il у voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте,] — сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с тем покашливанием, которым он разрешал все трудности. — Allez, il у voit assez, — повторил он. — И чему я рад, — продолжал он, — это тому, что
государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем — власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, — заключил он с победоносною улыбкой.
Неточные совпадения
— Я тебе скажу больше, — продолжал князь Василий, хватая ее за руку, — письмо было написано, хотя и не отослано, и
государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, — князь Василий вздохнул,
давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, — и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано
государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
— Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, — сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. — Прошу
дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность
государю императору и России.
Он рассказывал
дамам, с шутливою улыбкой на губах, последнее — в среду — заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал-губернатором, знаменитый тогда рескрипт
государя Александра Павловича из армии, в котором
государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным.
«Отчего же? очень может быть, — думал Ростов, — что
государь, встретив меня,
даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: «Поезжай, узнай, что́ там».
Страсть его к
государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он всё-таки часто рассказывал о
государе, о своей любви к нему,
давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что-то еще есть в его чувстве к
государю, что́ не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование «ангела во плоти».
Государь хочет
дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтоб это не заставило одну половину войска расстреливать другую.]
— Меня за разбой судить — ох!
Дай еще воды — пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и
государю скажу. Льду
дайте, — приговаривал он.
— Sire, je vous demande la permission de donner la légion d’honneur au plus brave de vos soldats, [ —
Государь, я прошу вашего позволения
дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] — сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву.
«Он — военный министр, доверенное лицо
государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может
дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
— Я приехал по воле
государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете
дать поданной записке? — сказал учтиво князь Андрей.
Наконец
государь остановился подле своей последней
дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда-то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно-мерные звуки вальса.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при
государе кавалеров и
дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Она не только не заметила, как
государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такою-то
дамой, как принц такой-то и такой-то сделали и сказали то-то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого-то; она не видала даже
государя и заметила, что он уехал только по тому, что после его отъезда бал более оживился.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого
государя, в июне месяце одному из польских генерал-адъютантов
государя пришла мысль
дать обед и бал
государю от лица его генерал-адъютантов.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских
дам, приехавших за
государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своею тяжелою, так называемою, русскою красотой утонченных польских
дам. Она была замечена, и
государь удостоил ее танца.
При начале мазурки, Борис видел, что генерал-адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к
государю, подошел к нему и не-придворно остановился близко от
государя, говорившего с польскою
дамой.
Поговорив с
дамой,
государь взглянул вопросительно и видно поняв, что Балашев поступил так только потому, что на это были важные причины, слегка кивнул
даме и обратился к Балашеву.
В фигуре, где ему надо было выбирать
дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад, и, заметив входящего с Балашевым на террасу
государя, приостановился.
Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолке и нагнул голову.
А я бы
дал вашему
государю эти провинции так же, как я
дал ему Финляндию.
Кроме того граф Растопчин
дал Пьеру воззвание
государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу.
Был прочтен манифест
государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям, в то время как войдет
государь, когда
дать бал
государю, разделиться ли по уездам или всею губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.