Неточные совпадения
Делая, как все, я наверно противодействую благу всех
людей, наверно делаю противное воле отца жизни, наверно лишаю себя единственной возможности
улучшить свое отчаянное положение. Делая то, чему Христос учит меня, я продолжаю то, что делали
люди до меня: я содействую благу всех
людей, теперь живущих, и тех, которые будут жить после меня, делаю то, что хочет от меня тот, кто произвел меня, и делаю то, что одно может спасти меня.
Средний
человек, огромное большинство полуверующих, полуневерующих цивилизованных
людей, тех, которые всегда без исключения жалуются на свою жизнь и на устройство нашей жизни и предвидят погибель всему, — этот средний
человек на вопрос: зачем он сам живет этой осуждаемой им жизнью и ничего не делает, чтобы
улучшить ее? — всегда вместо прямого ответа начнет говорить не о себе, а о чем-нибудь общем: о правосудии, о торговле, о государстве, о цивилизации.
Если он городовой или прокурор, он скажет: «А как же пойдет государственное дело, если я, чтобы
улучшить свою жизнь, перестану участвовать в нем? » «А как же торговля? » скажет он, если он торговый
человек.
Вспоминая теперь всё то зло, которое я делал себе и
людям, и всё зло, которое делали другие, я вижу, что большая доля зла происходила оттого, что мы считали возможным защитой обеспечить и
улучшить свою жизнь.
А если я перестану учить, перестану верить в возможность
улучшать людей или малодушно погружусь в бездействие и махну рукой на все, тогда покупайте мне пистолет, спасибо скажу.
Неточные совпадения
— Книги! Разве это жизнь? Старые книги сделали свое дело;
люди рвутся вперед, ищут
улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в порядок и общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!
Губернатор этот был из малороссиян, сосланных не теснил и вообще был
человек смирный. Он как-то втихомолку
улучшал свое состояние, как крот где-то под землею, незаметно, он прибавлял зерно к зерну и отложил-таки малую толику на черные дни.
Шаховской, заведовавший в семидесятых годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении
улучшать свою пищу, держать в большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем большее страдание в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться в победе розог над теми пустыми природными потребностями
человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды, помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны в отношении прикрепления их к земле по выходе на поселение».
— Дело правительства и законодателей
улучшать и исправлять нравы, а никак не частных
людей! — продолжал капитан.
Об этом собственно позаботился Ченцов, говоривший, что нельзя
людей держать в хлевах и развалинах, и вообще он приказал управляющему значительно
улучшить содержание дворовых
людей сравнительно с тем, какое они имели у Петра Григорьича, который держал их на такой антониевской пище, что некоторые из дворни его в праздники ходили христарадничать.