Неточные совпадения
Разговор зашел о вертящихся столах и духах, и графиня Нордстон, верившая в спиритизм, стала рассказывать
чудеса, которые она видела.
— Я думаю, — продолжал он, — что эта попытка спиритов объяснять свои
чудеса какою-то новою силой — самая неудачная. Они прямо говорят о силе духовной и хотят ее подвергнуть материальному опыту.
И вдруг всплывала радостная мысль: «через два года буду у меня в стаде две голландки, сама Пава еще может быть жива, двенадцать молодых Беркутовых дочерей, да подсыпать на казовый конец этих трех —
чудо!» Он опять взялся за книгу.
Баронесса надоела, как горькая редька, особенно тем, что всё хочет давать деньги; а есть одна, он ее покажет Вронскому,
чудо, прелесть, в восточном строгом стиле, «genre рабыни Ребеки, понимаешь».
— Скверная история, но уморительная. Не может же Кедров драться с этим господином! Так ужасно горячился? — смеясь переспросил он. — А какова нынче Клер?
Чудо! — сказал он про новую французскую актрису. — Сколько ни смотри, каждый день новая. Только одни французы могут это.
— Ты не в постели? Вот
чудо! — сказала она, скинула башлык и не останавливаясь пошла дальше, в уборную. — Пора, Алексей Александрович, — проговорила она из-за двери.
— Да, не откажусь. Какой аппетит у меня в деревне,
чудо. Что ж ты Рябинину не предложил поесть?
—
Чудо какая милая! — сказала она, глядя на Вареньку, в то время как та подавала стакан Француженке. — Посмотрите, как всё просто, мило.
Две дамы эти были главные представительницы избранного нового петербургского кружка, называвшиеся, в подражание подражанию чему-то, les sept merveilles du monde. [семь
чудес света.]
— Брат ваш может гордиться. Она
чудо как мила. Я думаю, вам завидно?
— Ах, какая прелесть, что за прелесть!
Чудо! Какая прелесть! — заговорили они в один голос.
Не поминая даже о том, чему он верил полчаса назад, как будто совестно и вспоминать об этом, он потребовал, чтоб ему дали иоду для вдыхания в стклянке, покрытой бумажкой с проткнутыми дырочками. Левин подал ему банку, и тот же взгляд страстной надежды, с которою он соборовался, устремился теперь на брата, требуя от него подтверждения слов доктора о том, что вдыхания иода производят
чудеса.
— Я только что пришел. Ils ont été charmants. [Они были восхитительны.] Представьте себе, напоили меня, накормили. Какой хлеб, это
чудо! Délicieux! [Прелестно!] И водка — я никогда вкуснее не пил! И ни за что не хотели взять деньги. И все говорили: «не обсудись», как-то.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали
чудеса терпения.
«А я искал
чудес, жалел, что не видал
чуда, которое бы убедило меня. А вот оно
чудо, единственно возможное, постоянно существующее, со всех сторон окружающее меня, и я не замечал его!»
«Какое же может быть
чудо больше этого?»
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле
чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.