Неточные совпадения
Дарья Александровна между тем, успокоив ребенка и по звуку кареты поняв, что он уехал, вернулась опять в спальню. Это было единственное убежище ее от домашних забот, которые обступали ее, как
только она выходила. Уже и теперь, в то короткое время, когда она выходила в детскую, Англичанка и Матрена Филимоновна успели сделать ей несколько вопросов, не терпевших отлагательства и на которые она
одна могла ответить: что надеть детям на гулянье? давать ли молоко? не послать ли за другим поваром?
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было
только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал.
Каждому казалось, что та жизнь, которую он сам ведет, есть
одна настоящая жизнь, а которую ведет приятель — есть
только призрак.
Он как будто чувствовал, что ему надо влюбиться в
одну из сестер,
только не мог разобрать, в какую именно.
Но, пробыв два месяца
один в деревне, он убедился, что это не было
одно из тех влюблений, которые он испытывал в первой молодости; что чувство это не давало ему минуты покоя; что он не мог жить, не решив вопроса: будет или не будет она его женой; и что его отчаяние происходило
только от его воображения, что он не имеет никаких доказательств в том, что ему будет отказано.
—
Одно утешение, как в этой молитве, которую я всегда любил, что не по заслугам прости меня, а по милосердию. Так и она
только простить может.
— О моралист! Но ты пойми, есть две женщины:
одна настаивает
только на своих правах, и права эти твоя любовь, которой ты не можешь ей дать; а другая жертвует тебе всем и ничего не требует. Что тебе делать? Как поступить? Тут страшная драма.
И вдруг они оба почувствовали, что хотя они и друзья, хотя они обедали вместе и пили вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает
только о своем, и
одному до другого нет дела. Облонский уже не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
— Я
только хочу сказать, что, подав надежду
одному…
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше, чтобы застать ее
одну и сделать предложение. И тут
только в первый раз всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут
только она поняла, что вопрос касается не ее
одной, — с кем она будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так должно.
— Но я
только того и хотел, чтобы застать вас
одну, — начал он, не садясь и не глядя на нее, чтобы не потерять смелости.
Она зашла в глубь маленькой гостиной и опустилась на кресло. Воздушная юбка платья поднялась облаком вокруг ее тонкого стана;
одна обнаженная, худая, нежная девичья рука, бессильно опущенная, утонула в складках розового тюника; в другой она держала веер и быстрыми, короткими движениями обмахивала свое разгоряченное лицо. Но, вопреки этому виду бабочки,
только что уцепившейся за травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отчаяние щемило ей сердце.
В середине мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга, взяла двух кавалеров и подозвала к себе
одну даму и Кити. Кити испуганно смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей руку. Но заметив, что лицо Кити
только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила с другою дамой.
Любовь к женщине он не
только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была
одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом жизни, от которогo зависело всё ее счастье. И теперь от этого нужно было отказаться!
Не раз говорила она себе эти последние дни и сейчас
только, что Вронский для нее
один из сотен вечно
одних и тех же, повсюду встречаемых молодых людей, что она никогда не позволит себе и думать о нем; но теперь, в первое мгновенье встречи с ним, ее охватило чувство радостной гордости.
— Ах, с Бузулуковым была история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни
одного придворного бала не пропускает. Отправился он на большой бал в новой каске. Ты видел новые каски? Очень хороши, легче.
Только стоит он… Нет, ты слушай.
Третий круг наконец, где она имела связи, был собственно свет, — свет балов, обедов, блестящих туалетов, свет, державшийся
одною рукой за двор, чтобы не спуститься до полусвета, который члены этого круга думали, что презирали, но с которым вкусы у него были не
только сходные, но
одни и те же.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра.
Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж
одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной
одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался
только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Когда он выехал за лес, пред ним на огромном пространстве раскинулись ровным бархатным ковром зеленя, без
одной плешины и вымочки,
только кое-где в лощинах запятнанные остатками тающего снега.
Ни
одного слова Степан Аркадьич не сказал про Кити и вообще Щербацких;
только передал поклон жены.
Действительно, послышались пронзительные, быстро следовавшие
один зa другим свистки. Два вальдшнепа, играя и догоняя друг друга и
только свистя, а не хоркая, налетели на самые головы охотников. Раздались четыре выстрела, и, как ласточки, вальдшнепы дали быстрый заворот и исчезли из виду.
Она была
одно из тех животных, которые, кажется, не говорят
только потому, что механическое устройство их рта не позволяет им этого.
Одного только он не видал, главного соперника, Махотина на Гладиаторе.
Теперь же он видел
только то, что Махотин быстро удалялся, а он, шатаясь, стоял
один на грязной неподвижной земле, а пред ним, тяжело дыша, лежала Фру-Фру и, перегнув к нему голову, смотрела на него своим прелестным глазом.
Вместе с путешественником было доложено о приезде губернского предводителя, явившегося и Петербург и с которым нужно было переговорить. После его отъезда нужно было докончить занятия будничные с правителем дел и еще надо было съездить по серьезному и важному делу к
одному значительному лицу. Алексей Александрович
только успел вернуться к пяти часам, времени своего обеда, и, пообедав с правителем дел, пригласил его с собой вместе ехать на дачу и на скачки.
«
Одно честолюбие,
одно желание успеть — вот всё, что есть в его душе, — думала она, — а высокие соображения, любовь к просвещению, религия, всё это —
только орудия для того, чтоб успеть».
И
одни говорили, что мадам Шталь сделала себе общественное положение добродетельной, высокорелигиозной женщины; другие говорили, что она была в душе то самое высоко-нравственное существо, жившее
только для добра ближнего, каким она представлялась.
— Нет, я
только в
одно время с их отдыхом приеду домой.
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь.
Одни мужики пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин,
только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
Одна мысль эта так раздражала Алексея Александровича, что,
только представив себе это, он замычал от внутренней боли и приподнялся и переменил место в карете и долго после того, нахмуренный, завертывал свои зябкие и костлявые ноги пушистым пледом.
Васька поклонился дамам и взглянул на них, но
только на
одну секунду.
И брат, командуя
одним из самых дорогих полков и
только что женившись, не мог не принять этого подарка.
Отношения к мужу были яснее всего. С той минуты, как Анна полюбила Вронского, он считал
одно свое право на нее неотъемлемым. Муж был
только излишнее и мешающее лицо. Без сомнения, он был в жалком положении, но что было делать?
Одно, на что имел право муж, это было на то, чтобы потребовать удовлетворения с оружием в руках, и на это Вронский был готов с первой минуты.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском хозяйстве, в котором главным элементом хозяйства должен был быть работник, много помогла ему в этом), — он ясно видел теперь, что то хозяйство, которое он вел, была
только жестокая и упорная борьба между им и работниками, в которой на
одной стороне, на его стороне, было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.
Он видел, что Россия имеет прекрасные земли, прекрасных рабочих и что в некоторых случаях, как у мужика на половине дороги, рабочие и земля производят много, в большинстве же случаев, когда по-европейски прикладывается капитал, производят мало, и что происходит это
только оттого, что рабочие хотят работать и работают хорошо
одним им свойственным образом, и что это противодействие не случайное, а постоянное, имеющее основание в духе народа.
Так как в доме было сыро и
одна только комната топлена, то Левин уложил брата спать в своей же спальне за перегородкой.
Он сидел на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он напрягал мысль, тем
только яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел в жизни
одно маленькое обстоятельство ― то, что придет смерть, и всё кончится, что ничего и не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
Положение было мучительно для всех троих, и ни
один из них не в силах был бы прожить и
одного дня в этом положении, если бы не ожидал, что оно изменится и что это
только временное горестное затруднение, которое пройдет.
―
Только не он. Разве я не знаю его, эту ложь, которою он весь пропитан?.. Разве можно, чувствуя что-нибудь, жить, как он живет со мной? Он ничего не понимает, не чувствует. Разве может человек, который что-нибудь чувствует, жить с своею преступною женой в
одном доме? Разве можно говорить с ней? Говорить ей ты?
Одни члены со Стремовым во главе оправдывали свою ошибку тем, что они поверили ревизионной, руководимой Алексеем Александровичем комиссии, представившей донесение, и говорили, что донесение этой комиссии есть вздор и
только исписанная бумага.
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как на его счастье, стоявших в
одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у нового своего начальника,
только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
— Нет, мне некогда, я
только на
одну секундочку, — отвечал Степан Аркадьич. Он распахнул пальто, но потом снял его и просидел целый час, разговаривая с Левиным об охоте и о самых задушевных предметах.
А так как нет ничего неспособнее к соглашению, как разномыслие в полуотвлеченностях, то они не
только никогда не сходились в мнениях, но привыкли уже давно, не сердясь,
только посмеиваться неисправимому заблуждению
один другого.
Песцов настаивал на том, что
один народ ассимилирует себе другой,
только когда он гуще населен.
И это
одно только занимало его.
Не в
одной этой комнате, но во всем мире для него существовали
только он, получивший для себя огромное значение и важность, и она.
— Мне кажется, — неторопливо и вяло отвечал Алексей Александрович, — что это
одно и то же. По моему мнению, действовать на другой народ может
только тот, который имеет высшее развитие, который…
Он нисколько не интересовался тем, что он сам говорил, еще менее тем, что они говорили, и
только желал
одного — чтоб им и всем было хорошо и приятно.
— Нет, мы шли
только затем, чтобы вас вызвать, и благодарю, — сказала она, как подарком, награждая его улыбкой, — что вы пришли. Что за охота спорить? Ведь никогда
один не убедит другого.