Неточные совпадения
Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно
сидела с запиской в руке и
с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него.
Николай Щербацкий, двоюродный брат Кити, в коротенькой жакетке и узких панталонах,
сидел с коньками на ногах на скамейке и, увидав Левина, закричал ему...
Когда Анна вошла в комнату, Долли
сидела в маленькой гостиной
с белоголовым пухлым мальчиком, уж теперь похожим на отца, и слушала его урок из французского чтения. Мальчик читал, вертя в руке и стараясь оторвать чуть державшуюся пуговицу курточки. Мать несколько раз отнимала руку, но пухлая ручонка опять бралась за пуговицу. Мать оторвала пуговицу и положила ее в карман.
И между ними составилось что-то в роде игры, состоящей в том, чтобы как можно ближе
сидеть подле тети, дотрогиваться до нее, держать ее маленькую руку, целовать ее, играть
с ее кольцом или хоть дотрогиваться до оборки ее платья.
Вронский
с Анной
сидели почти против нее.
Константин Левин заглянул в дверь и увидел, что говорит
с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков,
сидит на диване. Брата не видно было. У Константина больно сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
Ровно в двенадцать, когда Анна еще
сидела за письменным столом, дописывая письмо к Долли, послышались ровные шаги в туфлях, и Алексей Александрович, вымытый и причесанный,
с книгою под мышкой, подошел к ней.
Алексей Александрович ничего особенного и неприличного не нашел в том, что жена его
сидела с Вронским у особого стола и о чем-то оживленно разговаривала; но он заметил, что другим в гостиной это показалось чем-то особенным и неприличным, и потому это показалось неприличным и ему. Он решил, что нужно сказать об этом жене.
Но чем громче он говорил, тем ниже она опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся сгибалась и падала
с дивана, на котором
сидела, на пол, к его ногам; она упала бы на ковер, если б он не держал ее.
Одетая в белое
с широким шитьем платье, она
сидела в углу террасы за цветами и не слыхала его.
Когда Алексей Александрович появился на скачках, Анна уже
сидела в беседке рядом
с Бетси, в той беседке, где собиралось всё высшее общество.
Под дрожащею кругами тенью листьев, у покрытого белою скатертью и уставленного кофейниками, хлебом, маслом, сыром, холодною дичью стола,
сидела княгиня в наколке
с лиловыми лентами, раздавая чашки и тартинки.
Варенька в шляпе и
с зонтиком в руках
сидела у стола, рассматривая пружину, которую сломала Кити. Она подняла голову.
Наказанный
сидел в зале на угловом окне; подле него стояла Таня
с тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Она прошлась по зале и
с решимостью направилась к нему. Когда она вошла в его кабинет, он в вице-мундире, очевидно готовый к отъезду,
сидел у маленького стола, на который облокотил руки, и уныло смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и она поняла, что он думал о ней.
Левин
сидел подле хозяйки у чайного стола и должен был вести разговор
с нею и свояченицей, сидевшею против него.
Мучительно неловко ему было оттого, что против него
сидела свояченица в особенном, для него, как ему казалось, надетом платье,
с особенным в виде трапеции вырезом на белой груди; этот четвероугольный вырез, несмотря на то, что грудь была очень белая, или особенно потому, что она была очень белая, лишал Левина свободы мысли.
— Я слышу очень интересный разговор, — прибавил он и подошел к другому концу стола, у которого
сидел хозяин
с двумя помещиками.
И он
с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень важные и интересные открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая хозяина, спрашивал себя: «Что там в нем
сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
— Это было рано-рано утром. Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и думаю: кто это четверней в карете? Славная четверка
с бубенчиками, и на мгновенье вы мелькнули, и вижу я в окно — вы
сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. — Как бы я желал знать, о чем вы тогда думали. О важном?
Анна в сером халате,
с коротко остриженными, густою щеткой вылезающими черными волосами на круглой голове,
сидела на кушетке.
Бетси, одетая по крайней последней моде, в шляпе, где-то парившей над ее головой, как колпачок над лампой, и в сизом платье
с косыми резкими полосами на лифе
с одной стороны и на юбке
с другой стороны,
сидела рядом
с Анной, прямо держа свой плоский высокий стан и, склонив голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
Он застал ее в задних комнатах. Она
сидела на сундуке и о чем-то распоряжалась
с девушкой, разбирая кучи разноцветных платьев, разложенных на спинках стульев и на полу.
Когда Левин вошел наверх, жена его
сидела у нового серебряного самовара за новым чайным прибором и, посадив у маленького столика старую Агафью Михайловну
с налитою ей чашкой чая, читала письмо Долли,
с которою они были в постоянной и частой переписке.
— Вишь, посадила меня ваша барыня, велела
с ней
сидеть, — сказала Агафья Михайловна, дружелюбно улыбаясь на Кити.
С рукой мертвеца в своей руке он
сидел полчаса, час, еще час. Он теперь уже вовсе не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось есть и спать. Он осторожно выпростал руку и ощупал ноги. Ноги были холодны, но больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но больной опять зашевелился и сказал...
Можно просидеть несколько часов, поджав ноги в одном и том же положении, если знаешь, что ничто не помешает переменить положение; но если человек знает, что он должен
сидеть так
с поджатыми ногами, то сделаются судороги, ноги будут дергаться и тискаться в то место, куда бы он хотел вытянуть их.
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла в высокую дверь. Направо от двери стояла кровать, и на кровати
сидел, поднявшись, мальчик в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок. В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились в блаженно-сонную улыбку, и
с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Всё семейство
сидело за обедом. Дети Долли
с гувернанткой и Варенькой делали планы о том, куда итти за грибами. Сергей Иванович, пользовавшийся между всеми гостями уважением к его уму и учености, доходившим почти до поклонения, удивил всех, вмешавшись в разговор о грибах.
Но Левин ошибся, приняв того, кто
сидел в коляске, за старого князя. Когда он приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке,
с длинными концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких — петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
Слушая эти голоса, Левин насупившись
сидел на кресле в спальне жены и упорно молчал на ее вопросы о том, что
с ним; но когда наконец она сама, робко улыбаясь, спросила: «Уж не что ли нибудь не понравилось тебе
с Весловским?» его прорвало, и он высказал всё; то, что он высказывал, оскорбляло его и потому еще больше его раздражало.
На другой день, дамы еще не вставали, как охотничьи экипажи, катки и тележка стояли у подъезда, и Ласка, еще
с утра понявшая, что едут на охоту, навизжавшись и напрыгавшись досыта,
сидела на катках подле кучера, взволнованно и неодобрительно за промедление глядя на дверь, из которой все еще не выходили охотники.
Когда Левин со Степаном Аркадьичем пришли в избу мужика, у которого всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он
сидел в средине избы и, держась обеими руками зa лавку,
с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги, смеялся своим заразительно-веселым смехом.
Ястреб проснулся и
сидел на копне,
с боку на бок поворачивая голову, недовольно глядя на болото.
И кто же в колымаге? — сам Васенька,
с шотландскою шапочкой, и
с романсами, и
с крагами,
сидит на сене.
Когда они вошли, девочка в одной рубашечке
сидела в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку. Девочку кормила и, очевидно,
с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее видеть, — сказала Анна, вместе
с Дарьей Александровной выходя на большую каменную террасу, на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для графа Алексея Кирилловича,
сидела княжна Варвара. — Она говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы велите подать завтракать, а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
Она
сидела в гостиной, под лампой,
с новою книгой Тэна и читала, прислушиваясь к звукам ветра на дворе и ожидая каждую минуту приезда экипажа.
Он
сидел на стуле, и лакей стаскивал
с него теплый сапог.
Сидеть дома
с нею,
с матерью и сестрами?
Львов в домашнем сюртуке
с поясом, в замшевых ботинках
сидел на кресле и в pince-nez
с синими стеклами читал книгу, стоявшую на пюпитре, осторожно на отлете держа красивою рукой до половины испеплившуюся сигару.
Проходя через первую гостиную, Левин встретил в дверях графиню Боль,
с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной
сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
Пройдя первую проходную залу
с ширмами и направо перегороженную комнату, где
сидит фруктовщик, Левин, перегнав медленно шедшего старика, вошел в шумевшую народом столовую.
― Левин, сюда! ― крикнул несколько дальше добродушный голос. Это был Туровцын. Он
сидел с молодым военным, и подле них были два перевернутые стула. Левин
с радостью подошел к ним. Он и всегда любил добродушного кутилу Туровцына, ―
с ним соединялось воспоминание объяснения
с Кити, ― но нынче, после всех напряженно умных разговоров, добродушный вид Туровцына был ему особенно приятен.
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин
с князем прошел все комнаты: большую, где стояли уже столы и играли в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и
сидел Сергей Иванович, разговаривая
с кем-то; бильярдную, где на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия
с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
Стараясь не шуметь, они вошли и в темную читальную, где под лампами
с абажурами
сидел один молодой человек
с сердитым лицом, перехватывавший один журнал за другим, и плешивый генерал, углубленный в чтение.
Туровцын
сидел с кружкой питья на высоком диване в бильярдной, и Степан Аркадьич
с Вронским о чем-то разговаривали у двери в дальнем углу комнаты.
После партии Вронский и Левин подсели к столу Гагина, и Левин стал по предложению Степана Аркадьича держать на тузы. Вронский то
сидел у стола, окруженный беспрестанно подходившими к нему знакомыми, то ходил в инфернальную проведывать Яшвина. Левин испытывал приятный отдых от умственной усталости утра. Его радовало прекращение враждебности
с Вронским, и впечатление спокойствия, приличия и удовольствия не оставляло его.
Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И в том спокойствии,
с которым она протянула ему маленькую и энергическую руку и познакомила его
с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же
сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света, всегда спокойной и естественной.
На углу он встретил спешившего ночного извозчика. На маленьких санках, в бархатном салопе, повязанная платком,
сидела Лизавета Петровна. «Слава Богу, слава Богу»! проговорил он,
с восторгом узнав ее, теперь имевшее особенно серьезное, даже строгое выражение, маленькое белокурое лицо. Не приказывая останавливаться извозчику, он побежал назад рядом
с нею.