2-е октября. Слухи о визитной распре подтверждаются. Губернатор, бывая в царские дни в соборе, имеет обычай в сие время довольно громко разговаривать. Владыка положили прекратить сие обыкновение и послали своего костыльника просить его превосходительство вести себя благопристойнее. Губернатор
принял замечание весьма амбиционно и чрез малое время снова возобновил свои громкие с жандармским полковником собеседования; но на сей раз владыка уже сами остановились и громко сказали:
Учитель,
приняв замечание Гусыни за новую насмешку над ним, окончательно вышел из себя и теперь кричал что-то, чего нельзя было расслышать за веселым хохотом пансионерок. И весь этот шум покрывало по-прежнему неумолкаемое и пронзительное, как свисток: «Бэ-Бэ-Бэ!» Фимочки.
Неточные совпадения
В эту самую минуту Амалия Ивановна, уже окончательно обиженная тем, что во всем разговоре она не
принимала ни малейшего участия и что ее даже совсем не слушают, вдруг рискнула на последнюю попытку и с потаенною тоской осмелилась сообщить Катерине Ивановне одно чрезвычайно дельное и глубокомысленное
замечание о том, что в будущем пансионе надо обращать особенное внимание на чистое белье девиц (ди веше) и что «непременно должен буль одна такая хороши дам (ди даме), чтоб карашо про белье смотрель», и второе, «чтоб все молоды девиц тихонько по ночам никакой роман не читаль».
Смотритель острога был очень высокий и толстый, величественный человек с усами и бакенбардами, загибающимися к углам рта. Он очень строго
принял Нехлюдова и прямо объявил, что посторонним лицам свиданья без разрешенья начальника он допустить не может. На
замечание Нехлюдова о том, что его пускали и в столицах, смотритель отвечал:
В числе консультантов большую силу имел Мышников; он был единственным представителем юриспруденции и держал себя с достоинством. Только Ечкин время от времени «подковывал» его каким-нибудь
замечанием, а другие скромно соглашались. В последнем совещательном заседании
принимали участие татарин Шахма и Евграф Огибенин.
Агата ничего не ответила ей на это
замечание и, оставив самовар,
приняла свое прежнее положение у открытого окна, из которого через крышу низенького соседнего флигеля видны были бледные образы, бегающие по не успокоившейся еще бледной улице.
Вихрова это
замечание немножко кольнуло, и вообще тон, который на этот раз
принял на себя Салов, ему не нравился.