Неточные совпадения
Но когда в нынешнем
году, в начале зимы, Левин
приехал в Москву после
года в деревне и увидал Щербацких, он понял, в кого из трех ему действительно суждено было влюбиться.
Алексей Александрович не знал, что его друг Лидия Ивановна, заметив, что здоровье Алексея Александровича нынешний
год нехорошо, просила доктора
приехать и посмотреть больного.
Личное дело, занимавшее Левина во время разговора его с братом, было следующее: в прошлом
году,
приехав однажды на покос и рассердившись на приказчика, Левин употребил свое средство успокоения — взял у мужика косу и стал косить.
— Вы знаете? Кити
приедет сюда и проведет со мною
лето.
В нынешнем
году мужики взяли все покосы из третьей доли, и теперь староста
приехал объявить, что покосы убраны и что он, побоявшись дождя, пригласил конторщика, при нем разделил и сметал уже одиннадцать господских стогов.
Он говорил, что очень сожалеет, что служба мешает ему провести с семейством
лето в деревне, что для него было бы высшим счастием, и, оставаясь в Москве,
приезжал изредка в деревню на день и два.
— Нет, ты мне всё-таки скажи… Ты видишь мою жизнь. Но ты не забудь, что ты нас видишь
летом, когда ты
приехала, и мы не одни… Но мы
приехали раннею весной, жили совершенно одни и будем жить одни, и лучше этого я ничего не желаю. Но представь себе, что я живу одна без него, одна, а это будет… Я по всему вижу, что это часто будет повторяться, что он половину времени будет вне дома, — сказала она, вставая и присаживаясь ближе к Долли.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще
года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только
приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто
приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
— Мы здесь не умеем жить, — говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел
лето в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость.
Приехал в Россию, — надо было к жене да еще в деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только душу спасать остается. Поехал в Париж — опять справился.
Иногда он вдруг принимался утешать ее, говорил, что едет только на месяц или много что на пять недель, что
приедет летом, тогда будет их свадьба, и отец согласится, и, наконец, главное, что ведь он послезавтра приедет из Москвы, и тогда целых четыре дня они еще пробудут вместе и что, стало быть, теперь расстаются на один только день…
Неточные совпадения
В 1815
году приехал на смену Иванову виконт [Вико́нт (франц.) — дворянский титул.]
Вспомнили даже беглого грека Ламврокакиса (по «описи» под № 5), вспомнили, как
приехал в 1756
году бригадир Баклан (по «описи» под № 6) и каким молодцом он на первом же приеме выказал себя перед обывателями.
С каждым
годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым
годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые
приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Приезжий гость и тут не уронил себя: он сказал какой-то комплимент, весьма приличный для человека средних
лет, имеющего чин не слишком большой и не слишком малый.
В сей утомительной прогулке // Проходит час-другой, и вот // У Харитонья в переулке // Возок пред домом у ворот // Остановился. К старой тетке, // Четвертый
год больной в чахотке, // Они
приехали теперь. // Им настежь отворяет дверь, // В очках, в изорванном кафтане, // С чулком в руке, седой калмык. // Встречает их в гостиной крик // Княжны, простертой на диване. // Старушки с плачем обнялись, // И восклицанья полились.